Римма Ефимкина - Сто чувств. Справочник практического психолога

– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками» (Т. 1. Ч. 3. Гл. III. С. 246).

«Оставьте меня»

К сожалению, стратегия скрывания чувства не эффективна. Две женщины «совершенно искренне» продолжают мучить Марью до тех пор, пока она наконец не показывает, что с ней.

«– Катя, – сказала она (маленькая княгиня) горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m-lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости. Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно все сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидела, что в глазах ее стоят слезы и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям. <���…>

– Non, laissez-moi 29 29 Нет, оставьте меня. , – сказала княжна. И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко. <���…>

– Laissez-moi, laissez-moi, tout ça m’est parfaitement égal 30 30 Оставьте меня, мне все равно. , – отвечал голос, едва удерживающий слезы. M-lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях» (Т. 1. Ч. 3. Гл. III. С. 247).

Это тот момент, когда затравленный, доведенный до отчаяния человек уже больше не волнуется, потому что показал себя настоящего. Терять больше нечего, можно быть собой:

«Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала» (Т. 1. Ч. 3. Гл. III. С. 247).

«Если Богу угодно»

Не найдя поддержки в окружении родных и близких, княжна Марья остается в одиночестве. Тем не менее она обнаруживает выход. Она обращается в молитвах к Богу – покровителю несоизмеримо более могущественному, нежели ее подруги и даже отец. Покровителю, который любит нас любыми, всякими, такими, какими он нас создал.

«И прежде чем идти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадкой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним несколько минут с сложенными руками. <���…> „Боже мой, – говорила она, – <���…> Как мне отказаться так, навсегда, от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять твою волю?“ И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: „Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить его волю“. С этой успокоительною мыслью (но все-таки с надеждой на исполнение своей запрещенной земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло все это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли которого не падет ни один волос с головы человеческой» (Т. 1. Ч. 3. Гл. III. С. 247).

Работа с волнением в психотерапии

После анализа текста Льва Толстого, мастерски описавшего особенности проявления волнения, а также способ с ним справиться, психологу остается только взять на вооружение эти знания. Резюмирую:

– Волнение бессмысленно подавлять, оно от этого только усиливается.

– Эффективнее проявить его открыто или сказать о нем.

– После обнаружения чувства скрывать больше нечего, и оно проходит.

– В сложных ситуациях мы предлагаем клиенту обратиться за поддержкой людей, которые любят его безусловно. Если таких фигур нет, то обращаемся за поддержкой к высшим силам (как их понимает клиент).

Обычно клиент говорит о волнении при установлении контакта – в начале индивидуальной консультации или группового процесса. Он волнуется из-за того, что психотерапевт или участники группы его осудят. Но короткий диалог обычно заканчивается признанием, что сам клиент боится встретиться со своей незнакомой субличностью. После такого обсуждения волнение утихает, и человек, хотя и с опасением, но уже и с некоторым интересом приступает к исследованию себя.

Воодушевление – это эмоциональное состояние личности, характеризующееся подъемом чувств, повышенной готовностью к деятельности.

Слово происходит от глагола «воодушевить», который с помощью приставок во- + о- образован от «душа», далее от праслав. *duša. Буквально – взлет души, душевный подъем.

Синонимы: страсть; прилив энергии; подъем; энтузиазм; вдохновение; восторг; взлет; пафос; азарт; пыл; горение; упоение; экстаз; эйфория; одержимость; увлеченность; самозабвение; экзальтация; пылкость; одушевленность; одушевление; окрыление; одухотворение.

Воодушевление может быть основано как на положительных, так и на отрицательных чувствах – с одинаковой силой воодушевленное войско может идти в атаку, а может бежать от врага. Возможно, в основе воодушевления лежит сублимация агрессии как животного чувства.

Кроме того, в создании воодушевления большое значение имеет личный пример и воодушевленность лидера.

Лев Толстой считает воодушевление главной силой, решающей исход сражения. Также он учитывает роль личности, заражающей своей энергией остальных:

«Заслуга в успехе военного дела зависит <���…> от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура!» (Т. 3. Ч. 1. Гл. XI. С. 48).

Свои раздумья на эту тему он описывает в виде мыслей князя Андрея Болконского:

«Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны!“ – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: „Ура!“ – отряд в пять тысяч сто́ит тридцати тысяч, как под Шенграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем» (Т. 3. Ч. 1. Гл. XI. С. 49).

В романе «Война и мир» Лев Толстой великолепно передает суть чувства воодушевления, описывая реальный исторический момент – встречу 15 июля 1812 года императора Александра I с московским дворянством и купечеством с целью собрать ополчение и деньги на оборону Москвы. То, что Москва удостоилась отдельного воззвания «Первопрестольной столице нашей Москве», содержащего призыв к москвичам организовать ополчение, польстило москвичам, а приезд императора лично вызвал небывалое воодушевление.