Кай Шрайбер - Честная ложь. Почему мы так охотно всему верим

Идея уникальности человека с точки зрения лингвистики принадлежит блестящему ученому и мыслителю Ноаму Хомскому [4] Американский лингвист, политический публицист, философ и теоретик, автор классификации формальных языков. ( Прим. пер. ) , который в 50-е годы сформулировал тезис о том, что умение людей говорить является результатом особых когнитивных способностей. Поскольку широко распространенное желание выделить человека из общего ряда биологических существ, кажется, так же сильно, как и желание резиновой дубинкой приравнять его к прочим животным, в 60-е годы предпринимались попытки оспорить тезис Хомского. С этой целью в одной нью-йоркской семье как ребенка вырастили шимпанзе. Животное одевали в человеческую одежду. Оно должно было соблюдать принятый в семье распорядок дня и прочее. Однако это не помогло научить его, Нима Чимпского (как в шутку прозвали шимпанзе), языку жестов, грамматика которого несравнимо проще человеческого языка.

История имела трагический конец. Хоть шимпанзе и не научился говорить, он воспринимал себя как члена семьи. Когда Ним Чимпский вырос, он обратился в поверженного героя. Животное обладало невероятной силой и поэтому стало представлять опасность для окружающих. Представьте себе разгневанного, чрезвычайно крепкого подростка… Ну, вы догадываетесь, чем закончился эксперимент. Из роскошной комнаты на Манхэттене его отправили в обезьянью клетку в приюте для животных, где он сошел с ума (9).

Второй аспект превосходства человека над другими видами – биологическая особенность развития, заключающаяся в том, что человеческие детеныши появляются на свет в высшей степени неприспособленными и в первый год жизни должны быть «дохожены». Это несет с собой большие осложнения. Особенно совершенная беспомощность, из-за которой ребенок и спустя годы после рождения сталкивается с трудностями. Вы наблюдали, например, когда-нибудь за четырехлетним малышом во время охоты на мамонта? Смешное зрелище. Но мамонты давно вымерли, а четырехлетнему ребенку нужно сначала все объяснять.

Беспомощность новорожденного с лихвой компенсируется одним эффектным преимуществом. Из мыслительного аппарата чрезвычайно несамостоятельного потомства, как из теста, с годами посредством социализации и окультуривания возможно сформировать все, что угодно. То, что мы называем воспитанием, – эволюционное достижение, которое делает возможной нашу адаптацию к быстрым изменениям.

А то, что мы называем культурой, знакомо многим биологическим видам. Например, пчелы разговаривают на местных диалектах, водя хороводы и виляя хвостиками. Вернее, у них есть свой танцевальный стиль [5] Все породы пчел в тех случаях, когда корм находится поблизости, танцуют, просто совершая круг на сотах. Танец этот не одинаков у разных пород. Даже «темп» бывает различным: быстрее всего танец краинских пчел, за ними, далеко позади, следуют пчелы немецкие и тельенские, затем – итальянские и, наконец, особо медлительные кавказские. Краинская пчела, например, не способна расшифровать танец разведчицы-кавказянки, ведь для оповещения об одном и том же расстоянии пчелы этой породы танцуют гораздо медленнее, чем ее соотечественницы. ( Прим. пер. ) , поскольку пчелы, конечно же, не говорят, независимо от того, в чем хотят убедить нас Вальдемар Бонзельс [6] Немецкий детский писатель, автор «Приключений пчелки Майи» ( Прим. пер. ) и Карел Готт [7] Чешский певец ( Прим. пер. ) в своих историях о Майе и Вилли. Или вспомним о знаменитой сотне обезьян [8] На японском острове Косима обитала колония диких обезьян, которых ученые кормили сладким картофелем (бататом), разбрасывая его по песку. Обезьянам нравился батат, но не нравился песок на нем. Однажды 18-месячная самка Имо обнаружила, что может решить эту проблему, вымыв батат. Она научила этому свою мать и других. А когда число научившихся мыть батат обезьян достигло 100, все остальные, жившие на близлежащих островах, вдруг, без какого бы то ни было внешнего побуждения, тоже начали мыть картофель. В науке это явление получило название «эффект сотой обезьяны». ( Прим. пер. ) в Японии, которые научили друг друга мыть картошку в воде. В 90-е годы они служили не только примером культуры среди наших ближайших родственников, но и доказательством ее метафизической природы, существования своего рода всемирного разума. Тогда же была популярна теория морфогенетического поля [9] Гипотетические поля, которые организуют развитие структур в материальном мире. Однажды возникнув, такая структура может воспроизводиться в подобные формы в будущем. ( Прим. пер. ) Руперта Шелдрейка [10] Английский писатель, биохимик, физиолог растений и парапсихолог. Его идеи рассматриваются научным сообществом как псевдонаучные. ( Прим. пер. ) . И хоть она и вышла из моды, обезьяны все же представляют собой отличный пример того, что и животные имеют способности к социальному обучению.

Важно указать на непрерывность когнитивных способностей в животном мире, поскольку скепсис по отношению к таковым у человека и к их особой роли – центральная тема этой книги. Осознание того, что различия между человеком и животным все больше сокращаются, должно повлиять на наше восприятие важнейшей проблемы современности – систематическую жестокость по отношению к так называемым сельскохозяйственным и промысловым животным. Однако эта монументальная тема выходит за рамки данного повествования и заслуживает того, чтобы ей была посвящена отдельная книга, например, «Мясо» Джонатана Сафрана Фоера (10).

Мы и есть животные, и ведем себя как они. Наше мышление и восприятие развиты в той же мере, что у кошек и кротов. Однако из-за этого не следует отрицать то, что человек превратил свою культуру в если уж не беспримерный, то, во всяком случае, в не имеющий конкурентов эффективный двигатель для производства инноваций и кооперации и, таким образом, оставил далеко позади все другие биологические виды. Даже захватывающие дух успехи в деле построения государств таких чемпионов кооперации в животном мире, как муравьев, пчел, термитов и голых землекопов, блекнут в сравнении с великими коллективными проектами, как то: пирамиды, высадка человека на Луну или исполнение реквиема Верди.

Способная принимать различные формы человеческая культура не всегда оказывает исключительно положительное воздействие. Сразу приходят на ум возможности индоктринации [11] Насыщение определенным, угодным и выгодным правительству или политической организации содержанием массового сознания населения страны в социальном, идеологическом, политическом и психологическом планах в форме системы убеждений, образов, установок, стереотипов. ( Прим. пер. ) , которую хорошо иллюстрирует известная цитата «Дайте мне ребенка до семи лет, и я сделаю из него человека». Ее часто приписывают основателю Ордена иезуитов Игнатию де Лойолу, но на самом деле не ясно, является ли он сам автором данного высказывания или его ему подкинул из стратегических соображений коварный Вольтер. В любом случае, мысль такова: первые годы жизни имеют решающее значение и необратимо влияют на остаток жизни человека, гораздо большее, чем для прочих представителей животного мира, которые в большей степени руководствуются врожденными инстинктами. Эта детская податливость приводит к тому, что взрослые в недоумении таращат глаза, когда видят, как ловко молодежь осваивает новые средства информации и технологии. И все же, если в ранние годы что-то пошло не так, то потом это исправить будет крайне трудно.