Борис Братусь - Аномалии личности. Психологический подход

Другой недостаток теории состоит в том, что в ней особое «психологическое измерение» личности редуцировано до «измерения деятельности». По Леонтьеву, именно деятельности субъекта (а не действия, операции, психофизиологические функции или блоки этих функций) являются основными единицами измерения личности. Действительно, как мы видели выше, деятельность представляет собой чрезвычайно важную категорию психологического анализа: именно деятельностями субъекта, их взаимосвязями и иерархиями образованы все специфически человеческие психические функции, включая уровень личности. Однако если деятельности образуют личностный уровень отражения, это не означает того, что они являют собой специфические образования этого уровня, поскольку они образуют также память, мышление, восприятие и т. д. Это означает, что необходимо либо найти специфически «личностную» деятельность и вынести ее как особого рода образование для анализа, либо отказаться от попыток анализировать деятельности как специфические образования личности и признать их не более чем основанием личности (между прочим, это выражение используется самим Леонтьевым). Это то, что служит базисом для появления и развития личности. Другими словами, даже если мы признаем деятельность основанием личности, необходимо, как бы то ни было, продолжить поиск специфических образований анализа личности.

Последовательное развитие этих идей привело к формулированию новых представлений о личности, которые можно охарактеризовать как «смысловые представления», поскольку особое значение здесь имеют понятия смысла, смысловых отношений, смысловой сферы и смыслового бытия личности, на которые они опираются. Борис Братусь является одним из основателей таких теорий, о чем его книга дает наглядное представление. После этого необходимого отступления, посвященного истории, лежащей в основе подхода Братуся, давайте вернемся к обсуждению содержания этой книги.

Мы остановились на второй главе, в которой дается общая психологическая теория личности и содержатся постулаты и гипотезы, показывающие исходную точку авторского анализа. Именно в этой главе впервые вводятся некоторые очень интересные идеи, такие как понятие уровней психического и личностного здоровья, оригинальное описание циклов развития деятельности и новая характеристика смысловой сферы человека. Нужно заметить, что эта характеристика является важнейшим теоретическим достижением.

Признавая глубину научного анализа, проводимого автором в этой главе, я не хочу этим сказать, что выдвигаемые им положения не являются спорными. Напротив, они являются приглашением к дискуссии. Так, лично мне трудно согласиться с авторским определением «координат» личности. Такими координатами он считает деятельностное бытие, культуру как систему значений и смысловые образования. На наш взгляд, при формулировке такого понимания существенных черт «измерений» личности автора подводит философское чутье. Я считаю, что все эти измерения характерны для сознания человека, а не для его личности. Вместе с тем отмечу спорность и нашей собственной позиции и возможность здесь дальнейшей полемики.

Третья глава [5] В данном (втором) издании это глава IV. – Ред. посвящена методам изучения проблем личности. Отмечу важное значение этой главы, в которой фактически обсуждаются не только специально-психологические сюжеты, а широкая и весьма философски значимая область методологии наук о человеке. Говоря о методах исследования, автор отходит от широко распространенных штампов и сосредоточивает внимание на проблеме соотношения между «пониманием» и «объяснением» в науке о человеческой психике. Материал главы позволяет, в частности, хорошо развести позиции психологии и психиатрии при исследовании аномалий психического развития человека и вместе с тем достаточно точно определить роль и значение собственно психологического анализа в проведении их диагноза. Несомненно, привлечет внимание читателя и яркое изложение материалов, относящихся к использованию художественной литературы при рассмотрении психических аномалий личности.

Показывая ограниченность многих традиционных подходов к исследованию аномалий, автор выдвигает и обосновывает свой подход, который он называет аналитико-преобразующим . Он исходит из глубоких традиций отечественной психологии, прежде всего научной школы Льва Выготского.

Чтобы понять эту традицию, давайте сделаем еще одно короткое отступление в историю советской психологии. Как я ранее упомянул, согласно теории Выготского, специфические человеческие функции не присущи человеку от рождения, но даны ему как социальные модели. Выготский считал, что психическое развитие человека происходит в форме присвоения этих моделей, которое имеет место в процессе образования и воспитания. В результате этот подход позволил Выготскому сформулировать предпосылки, необходимые для изучения внутренней связи между различными методами образования и соответствующим им характером психического развития ребенка, что привело к необходимости введения в психологический анализ формирующего эксперимента как специального метода изучения, способного обнаружить сущность этих связей.

Выготский и его последователи ввели то, что они называли «каузально-генетическим методом», который сделал возможным изучение процессов возникновения новых психических образований путем их целенаправленного формирования. Подлинный генетический анализ процесса состоит в его систематичном воспроизведении, то есть формирующем эксперименте. Введение этого метода означает переход к качественно новой стадии в развитии психологии. Метод формирующего эксперимента характеризуется активным вмешательством психологов в область психических процессов, которые они изучают. Это делает этот эксперимент отличным от констатирующего эксперимента, который обнаруживает состояние психических образований, которые уже сформировались и существуют в наличности. Применение формирующего эксперимента предполагает проектирование и моделирование формируемых психических образований. В русле анализа путей и способов воплощения такого проекта (модели) также возможно изучать условия и порядок происхождения, или генезиса, соответствующего нового психического образования. Как писал П. Я. Гальперин, «только в генезе раскрывается подлинное строение психических функций; когда они окончательно сложатся, строение их становится неразличимым, более того – „уходит вглубь“ и прикрывается „явлением“ совсем другого вида, природы и строения» [6] Гальперин П. Я. К учению об интериоризации // Вопросы психологии. 1966. № 6. С. 26. .