Виктор Кротов - СТАРОСТЬ или СТАРШЕСТЬ? Восхождение по возрастам

Наверное, «старческий маразм» – не самая страшная разновидность маразма. Все эти альцгеймеры и паркинсоны – цветочки по сравнению со случающимися вневозрастными патологиями: свихнутостью маньяка, изощрённостью садиста, расчётливым безумием фанатика. Да и слабоумие – это, прежде всего, слабость. Она куда лучше силы негодяя, интеллекта террориста, умных хитростей злодея.

(Старец:) – Трудности, с которыми имеет дело старость, действительно, могут возникнуть в любом возрасте. Эпитет «старческий» делает их лишь более жалостливыми. И в любом возрасте дело в нашем отношении к этим трудностям. Сопротивляемся или смиряемся? Преодолеваем их или допускаем одолеть себя?

Что касается слабоумия, то слишком мало известно о происходящем внутри него. Не идёт ли там работа такой огромной важности, что увязки с окружающим миром уже не имеют особого значения?.. Может быть, слабоумие, как и слаботелие, настойчиво освобождает нас от лишних пут, сосредотачивая в иных направлениях, мало понятных снаружи . Это ослабление одного ради внутреннего внимания к другому… Ограничение возможностей нам уже знакомо по детству, но теперь оно расположено на фундаменте прожитой жизни, связано с сутью нашей личности, с решёнными и нерешёнными задачами судьбы, с таинственным устройством человеческого существования.

Даже забывчивость – это не просто нарушение памяти. Память и забывчивость всегда идут рука об руку, образуя некий фильтр, пропускающий в наше сознание те или иные знания и воспоминания. И каждое изменение нашей системы отсева имеет свой смысл для нас, своё направляющее значение.

Насколько старость связана с усилением страха смерти?

Как известно, людям случается умирать в любом возрасте. Но именно в старости начинается благотворный процесс подготовки к завершению жизни. И встретить смерть, осуществив этот подготовительный труд, хотя бы в какой-то мере, – естественнее и значительнее, чем просто быть выключенным из жизни внезапным стечением обстоятельств. Большинство людей, ощущая себя в том возрасте, который принято называть старостью, гораздо спокойнее относятся к возможности умереть, чем раньше.

Кому-то в этом помогает вера в то, что смерть – это переход души к иной форме существования. Кто-то с возрастом обретает внутренний стоицизм. Для кого-то смерть – естественное явление, встречавшееся ему в жизни не раз и естественным образом приближающееся к нему самому. Существует много разных оснований для уменьшения или даже исчезновения страха смерти по мере старения.

(Старец:) – Жизнь и должна быть такой, чтобы страх смерти с возрастом таял. Если этого не происходит, значит не смерть страшна, а живёшь как-то не так.

Надо обратить внимание и на ту неторопливую подготовку к достижению вершинного срока жизни, которой занимается сама природа нашего организма. Нет смысла увиливать от своей доли участия в этом процессе, от того душевного и духовного обновления, которое таинственным образом связано с ветшанием тела…

Нет никаких реальных причин для того, чтобы страхом смерти и старости отравлять себе сначала первую половину жизни, а потом вторую, удручаясь ещё и сожалениями о миновавшей первой половине. Так что старость – не страшилище, скорее, а глуповатое пугало, которым мы привыкли портить себе жизнь.

Тем более что восхождение по возрасту развивает в человеке особые способности. Возникает умение читать внутренние свойства людей по их лицам и по манерам поведения. Начинаешь всё лучше понимать разницу между главным в твоей жизни и второстепенным. Обостряется чуткость к подсказкам судьбы, приноравливаешься доверять ей, ограничивая собственное своеволие. Готовность любить всё больше преобладает над желанием быть любимым… Сколько ещё сокровищ таится в глубинах второй половины жизни, сможешь узнать только ты сам. Лишь бы поточнее проложить свой жизненный маршрут. Лишь бы обзавестись подходящим снаряжением. Эти заботы гораздо увлекательнее придумывания ужастиков, которыми пугаешь себя и других.

(Старец:) – Небольшое уточнение. Сокровища второй половины жизни, которые мне уже достаточно знакомы, таятся не в её глубинах, а в её высотах – тех самых, к которым постепенно поднимаешься. И там уже ни на какое пугало не обращаешь внимания.

Старость – это пора ослабления тела и укрепления личности. Это жизнь, требующая всё большего героизма. Это подготовительное соскрёбывание земного.

Старость – это восхождение внутри себя самого.

Старость – наименее знакомый человечеству возраст. Во-первых, потому что до этого возраста доживают далеко не все. Во-вторых, редко у кого старость становится предметом воспоминаний – а ведь именно когда вспоминаешь прожитое, увязываешь друг с другом события и сопровождавшие их переживания, легче осмысливать происходившее в твоей жизни. В-третьих, как уже говорилось, старость многим представляется наименее значительным для человека возрастом: угасанием, дорогой под гору, к могиле. Так заслуживает ли она особого игтереса?..

Слово, на которое хочется переключить внимание со слова «старость», называть заклинанием можно, разумеется, лишь образно. Но оно может служить ключиком к осмысливанию всего круга проблем, связанных со старостью.

Это слово – СТАРШЕСТЬ. Неологизм, отличающийся от старости всего двумя буквами. Он хорош тем, что позволяет оставить в стороне страшилки и другие клише, наросшие на представлениях о старости за многие века.

(Старец:) – Наконец-то нашлась замена для слова «старость». А то уже и произносить его как-то неловко…

Осознать старшесть как альтернативу старости полезно для того, чтобы подумать о возможной подготовке к ней. Подумать о том, что нужно, чтобы она была полноценной не только с бытовой и эмоциональной точек зрения, но и с духовной.

Старшесть можно определить по-разному. Это лучшее средство от старости: готовность ей противостоять. Это полноценное освоение взросления и старения, со всеми их минусами и плюсами. Это этап развития на высоте своего возраста, в отличие от старости – этапа угасания в тех или иных возрастах. Это становление собой с годами…