Андрей Курпатов - Складка времени. Сущность и критерии

Постепенно, освоившись с этим стрессом, мы стали сбегать с определенной регулярностью – необязательно, впрочем, за пределы училища, но и в самом училище за пределы предписанного расписания. К концу второго курса каждое утро несколько человек из роты обязательно бегали в булочную, чтобы накупить на камбузный стол горячего хлеба. Бегали по разнарядке – договаривались, кто в какой день, часто по трубе с третьего этажа, в общем, с приключениями. Нарушение правил постепенно входило в своеобразный ритуал, и одним из непременных атрибутов этого ритуала являлась, прошу прощения, «отмазка». Всегда, когда ты идешь в самоволку, находишься в самоволке или возвращаешься из самоволки, ты должен иметь «отмазку» – не соответствующее действительности, но предельно правдоподобное объяснение, почему ты там, где ты есть (точнее, там, где тебя быть не должно).

Поначалу придумывание этих историй («отмазок») занимало, возможно, чуть ли не большую часть времени, проведенную тобою в самоволке, – ты постоянно думаешь, как можно выкрутиться, что сказать, как соврать и что приплести, чтобы тебе, с одной стороны, поверили, с другой – не пытались проверить, а если бы и решились, то не смогли. Это были бесконечные разговоры внутри собственной головы с виртуальными непосредственными командирами, с начальником патруля, с дежурным по роде офицером, с дежурным по училищу и т. д. и т. п. Понятно, что в самоволку никто не бегал, когда ему заблагорассудится, всегда рассчитывалась сложная схема – дежурить по роте должен был офицер не из твоего взвода и не слишком усердно проводящий проверку, примерно такие же требования к дежурному по училищу. Надо было понимать, какие намечены мероприятия и не может ли быть каких-то внештатных сборов или побудок, каков график перемещения офицеров по территории училища и близлежащим улицам… Кроме того, надо было придумать бронебойный повод – исполнение какого-то поручения, невероятные медицинские показания, другие драматические события вселенского масштаба, а еще, например, надо было раздобыть бланк и изготовить поддельную увольнительную или найти, где спрятать «гражданку» и т. д. и т. п. Десятки вводных и целая наука, но постепенно, с опытом, освоиться можно. И мы осваивались и бегали, как к себе домой (а зачастую и домой бегали).

И вот однажды, где-то на втором курсе, за пределами училища меня останавливает один из офицеров с параллельного потока – недалеко, я иду в универсам за чем-то съестным (мы, с голодухи, делали это постоянно). Немая сцена. Капитан III ранга, почувствовавший вкус свежей нахимовской крови, принимает грозный вид, его плечи приподнимаются, брови насупливаются: «Товарищ нахимовец?!». И я уверенно направляюсь к нему, переходя на строевой шаг, и четкий доклад – мол, здравия желаю, товарищ капитан III ранга, нахимовец Курпатов, адъютант командира роты такой-то, возвращаюсь с почты – выполнил задание, отнес посылку. Причем даже не соврал в том смысле, что не сказал, что мне именно указанный командир дал такое задание – посылку относить (мало ли кто мог меня попросить, а этот вдруг решит проверять?). И пронесло.

Отдав честь офицеру, тут же отпустившему меня восвояси, я вдруг поймал себя на мысли, что, отправляясь в эту краткую самоволку, не подумал предварительно об «отмазке». То есть я выпалил все это, причем с чувством совершеннейшей уверенности в рассказанной басне, ни на секунду не задумавшись и ничего не придумывая на ходу, то есть абсолютно на автомате. Это было странное чувство – я вдруг осознал, что у меня заготовлена бездна таких «отмазок», придуманных мною прежде и уже многократно мысленно проигранных в голове (и не только в голове, разумеется). То есть то, что казалось раньше таким сложным, то, что требовало огромных интеллектуальных усилий, теперь превратилось в лаконичный и эффективный «джентльменский набор» хорошо отрежиссированных сцен на все случаи жизни!

Эта история наглядно иллюстрирует теорию психологов-когнитивистов Амоса Тверски и Даниэля Канемана, за которую последний получил в 2002 году Нобелевскую премию по экономике (Амос Тверски умер в 1996 году, что не позволило ему разделить с другом и коллегой этот триумф). Собственно, премию вручили не за саму теорию, а за ее приложение к экономической практике (за описание поведения людей при принятии решений, связанных с риском), но это не так важно. В чем же ее суть? Даниэль Канеман показал, что все мы пользуемся, хотя и попеременно, двумя стратегиями мышления, которые носят название (что в моем случае очень символично): «Система 1» и «Система 2» [70] Изначально эти термины были предложены психологами Кейт Станович и Ричардом Уэст, но Ааниэль Канеман наполнил их содержанием. ; или, если чуть понятнее, у нас есть: «быстрая», «интуитивная», «автоматическая» система интеллектуальных реакций, с одной стороны, и «медленная», «осознанная», «произвольная» – с другой [71] Канеман А. Думай медленно… Решай быстро / Пер. с англ. – М.: ACT, 2014. – 6S3 с. .

Причем первый из указанных способов думать – «Система 1» – даже сложно назвать думанием. Тут человек скорее «думает, что он думает», тогда как на самом деле он даже не слишком слушает вопрос [72] Поэтому частенько, пользуясь «Системой 1», человек отвечает не на тот вопрос, который ему задают, но на более для него легкий, лежащий, так сказать, поблизости. и совсем не размышляет над вариантами ответа, а просто вываливает на своего собеседника «первое, что пришло ему в голову». Дело в том, что в течение жизни мы нарабатываем огромное множество «мини-программ»: установок, предубеждений, сценариев, систем представлений и т. д. и т. п. (наподобие моих «отмазок») и храним их в закромах своей памяти, пока не представится мало-мальский подходящий случай пустить их в ход. Это такая система-всезнайка: кажется, что у нее всегда и на все есть заготовленные ответы, и частенько они начинают звучать в голове еще до завершения вопроса или до окончательной формулировки проблемы. Словно от зубов отскакивает! Так что случай, который я только что рассказал про псевдопочтальона в самоволке, как раз наглядно иллюстрирует работу «Системы 1».

Однако тот долгий первый год своей службы-учебы, когда я мечтал об увольнительных и, сбегая в самоволки, трясся от ужаса, я всякий раз в аналогичной ситуации пользовался «Системой 2» – ведь у меня еще не было готовых ответов, и я должен был их наработать, надумать. Впрочем, «Система 2», если верить Канеману всегда в деле, только на холостом ходу – она как бы по умолчанию одобряет действия «Системы 1», а включается по-настоящему только в тех редких (редких!) случаях, когда у «Системы 1» нет готового ответа. Канеман предлагает читателям своего бестселлера «Мышление быстрое и медленное» [73] В российском переводе эту книгу почему-то назвали «Думай медленно… Решай быстро». в качестве небольшого эксперимента перемножить 17 и 24 – действие несложное, куда проще, чем «отмазаться» от грозного капитана III ранга, но если вы не знаете ответ наизусть, как таблицу умножения, то вам придется поразмыслить. И вот именно это – «поразмыслить» – Канеман и называет «Системой 2». Этот – «медленный», «осознанный», «произвольный» – способ думать требует от нас внимания, концентрации, интеллектуального напряжения и временных затрат. Кажется, что это предельно простое задание – умножь 17 на 24; так и есть, но произведите этот расчет, поворачивая налево в плотном потоке машин… «Не стоит даже и пробовать», – предусмотрительно предупреждает Даниэль Канеман. Но кроме прочего, и это в рамках рассматриваемой нами темы особенно важно, для работы «Системы 2» нам, как уже было сказано, требуется время – прогуливаясь с товарищем, попросите его умножить 17 на 24, и он тут же совершенно автоматически остановится (или, по крайней мере, замедлит шаг). Включая «Систему 2», мы неизбежно должны прерваться, остановиться, выделить себе время – иначе мы не можем думать (если, конечно, понимать под этим слово, то, что действительно является интеллектуальной деятельностью). Иными словами, когда мы действительно думаем – это нечто совсем другое, нежели наши обычные бла-бла-бла и та «умственная жвачка», что заполняет все наше ментальное пространство на протяжении любого нашего с вами обычного дня.