Роман Чеппелер - Книга перемен

С иллюстрациями Филипа Эрнхарта и Дага Грёдаля

Mikael Krogerus Roman Tschappeler

DIE WELT ERKLART IN DREI STRICHEN

DAS KLEINE BUCH DER GROSSEN VERANDERUNGEN

MIT ILLUSTRATIONEN VON PHILIP EARNHART UND DAG GR0DAL

KEIN & ABER

Эта книга о переменах. О мелких – казалось бы, незначительных, бытовых, и о глобальных, с трудом поддающихся осмыслению, влияющих на ход мировой истории. И о подспудно преследующем нас ощущении, что мы можем что-то изменить. Но для того, чтобы что-то менять, необходимо понимание.

Почему нам постоянно не хватает времени? Почему жизнь так усложнилась? Демократия – правильная система или нет? Кто правит миром? Почему мы изменяем своим партнерам? Почему стало дешево летать на самолетах?

Работая над этой книгой, мы общались с экспертами, штудировали теории и переосмысливали накопленные знания. Нам хотелось понять некоторые из основополагающих изменений и отобразить их на бумаге. В итоге получился визуальный путеводитель по нашему времени. Коллекция практических моделей, надежных теорий и смелых попыток систематизировать нашу действительность. 52 модели – это, конечно, всего лишь выборка. Не все из них следует воспринимать как истину в последней инстанции. К тому же мы не претендуем на исчерпывающее изложение представленных теорий. Это лишь 52-предметный указатель, рассчитанный на то, чтобы «возбудить аппетит» и дать вашему уму пищу для размышлений.

Эта книга – попытка изложить теоретический материал общедоступным языком. Если хочешь что-то доходчиво объяснить, нужно себя ограничивать. Так что не ждите ни академически-заумных пассажей, ни модной сегодня инфографики. Просто наслаждайтесь неожиданно простыми объяснениями нашего необъяснимого мира.

Наше восприятие следует от визуальной информации к письменному тексту. Мы лучше запоминаем рисунки, чем слова, лучше воспринимаем примеры в их графическом изображении, чем в словесном изложении. Поэтому ученые часто пытаются разложить окружающую нас действительность «по полочкам», свести все к строгим моделям. Однако не все концепции поддаются подобному «моделированию». Поэтому мы с норвежцем Дагом Грёдалем, который как раз специализируется на визуализации различных процессов для одного крупного скандинавского банка, разработали собственные схемы и таблицы. В некотором роде, это эскизы нашего времени, попытка визуализировать то, что невозможно облечь в слова.

Подбирая модели, объясняющие наш быстро меняющийся мир, мы поняли, что нам стоит пересмотреть и наше представление о самих изменениях. Понятие «изменение» отнюдь не подразумевает некий ограниченный временными рамками переходный период, во что хотели бы заставить нас поверить адепты концепции «Управление переменами». Понятие «быть» скорее следует заменить на «становиться». В академическом английском языке этому есть свое название – Becoming, и оно подразумевает парадоксальную единовременность застоя и изменений.

Несколько перефразируя мысль философа Мишеля Фуко, можно сказать: эта книга – маленький ящик с инструментами. Модели – это линейки, отвертки, молотки, дрели, уровни, которыми вы можете измерять, развинчивать, изменять и заново конструировать свой мир. Вы можете открыть ящик, вынуть ту или иную модель и использовать ее как инструмент, чтобы разложить «по полочкам» свои представления об окружающем вас мире. Включая и те представления, которые родятся при чтении самой этой книги.

В мире нет ничего необъяснимого.

Вопрос о том, как возник мир, всегда был предметом жарких дискуссий. Какая из версий больше вам по душе?

ЧТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА УЖЕ НИЧЕГО НЕ ПРОИСХОДИТ?

Существует ряд теорий, посвященных вопросу: что является двигателем истории?

Томас Гоббс верил в инстинкт самосохранения, Адам Смит в личный интерес, Карл Маркс в классовую борьбу. Георг Вильгельм Фридрих Гегель утверждал, что локомотив, который доставил нас из первобытно-общинного строя – через рабовладельческий – к демократии, есть «борьба за признание». Если следовать его философии, история заканчивается на стадии, когда исчезают политические противоречия и удовлетворена потребность человека в признании, – другими словами, в либеральном демократическом государстве. (Схожая концепция и у Карла Маркса, однако развитие человечества, по его мнению, имело другую цель: коммунистическое бесклассовое общество, в котором ключевым словом было не «признание», а «перераспределение».) Гегель верил, что конец истории настал в 1806 году, когда Наполеон разбил прусскую армию под Йеной и ознаменовал тем самым триумф Французской революции над аристократией. На Гегеля ссылался Фридрих Ницше. Он называл персону, получившую «признание» по Гегелю, последним человеком: «Каждый желает равенства, все равны… Все умны и знают все… но здоровье – выше всего. „Счастье найдено нами“, – говорят последние люди и моргают».

В 1990-е годы политолог Фрэнсис Фукуяма подхватил идею о конце истории и провозгласил, что этот конец совпал с концом холодной войны, поскольку отныне существует лишь одна общественная система: либеральный капитализм. У Фукуямы нашлось много оппонентов.

Теракты 11 сентября критики Фукуямы назвали «концом конца истории». Их самым веским контраргументом было то, что такие крупные державы, как Россия и Китай, по-прежнему остаются авторитарными, имеют мало общего с либеральной демократией, но несмотря на это обретают мощь, двигаясь по пути капиталистического развития.

В защиту своей позиции Фукуяма апеллировал к тому, что последний финансовый кризис не привел к глобальному изменению капиталистического мирового экономического порядка, а «цветные» революции – например, в арабских странах – ставили своей целью утверждение западных либеральных ценностей. Иными словами, история все-таки подошла к своему концу.

Что же дальше? Фукуяма предсказывал, что за концом истории последует великая скука. Ужасное ощущение, что в мире, где нет противоречий, где все возможно, не осталось ничего ценного. Каковы же могут быть последствия?

• История может начаться заново. Или повториться.