Александр Усанин - Пропуск в третье тысячелетие

В соответствии с верованиями славян единственным их спиртным напитком была Сурица – настой целебных трав на ключевой воде с медом, забродивший под лучами Солнца. Его крепость была 2–3 градуса. Фактически это был бальзам, восстанавливающий мужскую силу. Сурицу разрешалось пить 2 раза в год, и то не всем. В дни празднований весеннего и осеннего равноденствия мужчинам, достигшим возраста 32 года и имеющим не менее 9 детей, разрешалось испить одну чарку Сурицы. Мужчинам, достигшим возраста 48 лет и имеющим не менее 16 детей, Волхв или Родан торжественно подносил еще по одной чарке. Эта норма соблюдалась на Руси с незапамятных времен. Следует заметить, что поднести чарку (даже такого слабоалкогольного напитка) женщине никому даже не приходило в голову!

Во времена христианизации наши предки впервые познакомились с винным причастием. Не только мужчины, но и женщины, и дети. Механизм «прививания» алкогольной зависимости при крещении ребенка точно соответствует всем законам нейролингвистического программирования психики. Ученые особо отмечают тот факт, что даже чайная ложка вина, выпитая младенцем, вызывает будущую предрасположенность к спиртному. Да и градусов у церковного «Кагора» не 2–3, как у Сурицы, а все 16! [11]

Князь Владимир быстро стал алкоголиком (за красный цвет лица он был прозван «Красно Солнышко») и стал активно способствовать спаиванию своего народа. Захмелев в церкви (а причастие совершается часто), можно было «добавить» в шинке (кабаке), располагавшемся, как правило, рядом. Винного спаивания россиян кое-кому показалось мало, и с 1552 г. Иваном Грозным в России был открыт сначала царев кабак для опричников, а потом и для всего люда, где продавали уже не 16-градусное вино, а 40-градусную водку!

Немка Екатерина II открыла такое количество кабаков на Руси, что треть всех поступлений в государственную казну шла за счет прибыли от продажи алкоголя. На вопрос княгини Дашковой: «Ваше Величество, зачем Вы спаиваете русский народ?» – Екатерина II цинично заявила: «Пьяным народом управлять легче!»

Это объяснение является главной причиной спаивания России: ПЬЯНЫМ НАРОДОМ ПРАВИТЬ ЛЕГЧЕ! А что же сам народ-то? Быстро ли стал стадом? Оказывается, нет! Боролся до последнего!

Об этой войне умалчивают учебники, хотя то была самая настоящая война с орудийными залпами, погибшими и пленными, с победителями и побежденными, с судилищем над поверженными и празднованием одержавшими победу и получившими контрибуцию (возмещение убытков, связанных с войной). Баталии той неизвестной школьникам войны разворачивались на территории 12 губернийРоссийской империи (от Ковенской на западе до Саратовской на востоке) в 1858–1860 гг. Эту войну историки чаще называют « трезвенническими бунтами», потому что крестьяне отказывались покупать вино и водку, давали зарок не пить всем селом.

Писатель и историк Н. А. Добролюбов писал: «Сотни тысяч народа в каких-нибудь 5–6 месяцев без всяких предварительных возбуждений и прокламаций, в разных концах обширного царства отказались от водки!»

Крестьяне – трудолюбивые, работящие хозяева отвернулись от кабака, так как видели, как их односельчане один за другим пополняют ряды горьких пьяниц, которым уже ничего, кроме выпивки, не мило. Страдали жены, дети, и чтобы прекратить расползание пьянства среди сельчан, на сходах общины всем миром решали: «В нашем селе никто не пьет!»

Что оставалось делать виноторговцам? Они сбавили цену. Рабочий люд не откликнулся на «доброту». Шинкари, чтобы сбить трезвеннические настроения, объявили о бесплатной раздаче водки. И на это люди не клюнули, ответив твердым: «Не пьем!»

В марте 1858 г. министры финансов, внутренних дел и государственных имуществ издали распоряжения по своим ведомствам. Суть тех указов сводилась к запрету… трезвости! Местным властям предписывалось не допускать организации обществ трезвости, а уже существующие приговоры о воздержании от вина уничтожить и впредь не допускать. Вот тогда-то в ответ на запрет трезвости по России и прокатилась волна погромов. Историки отмечают, что не зафиксировано ни одного случая воровства, деньги расхищали сами служащие питейных заведений, списывая пропажу на восставших. С 24 по 26 июля по Вольскому уезду было разбито 37 питейных домов, и за каждый из них с крестьян взяли большие штрафы на восстановление кабаков. Судьям велели не просто наказать бунтовщиков, а покарать примерно, чтобы другим неповадно было стремиться «к трезвости без официального на то разрешения». Всего по России в тюрьму и на каторгу отправили 11 тысяч человек.Многие погибли от пуль: бунт усмиряли войска, получившие приказ стрелять в восставших. Какая горькая ирония судьбы! Наши прадеды шли в тюрьмы только за то, что хотели уберечь своих детей от алкогольного пойла, а их потомки теперь гордятся, что пьют водку стаканами, и уже уверовали в то, что русские всегда были пьющим народом!

Вторая волна трезвеннического движения прокатилась по России в 1885 г. Начали создаваться общества трезвости. Одно из них называлось «Согласие против пьянства». Им руководил Л. Н. Толстой, из-под пера которого вышли такие работы, как «Пора опомниться!», «Для чего люди одурманиваются?», «Богу или Маммоне?», «К молодым людям». В мае 1885 г. царское правительство под давлением общественного мнения вынуждено было издать закон «О предоставлении сельским обществам права закрывать в пределах своих территорий кабаки» (!). Этим правом незамедлительно воспользовались десятки тысяч сельских обществ. Однако в первое десятилетие XX в. ситуация ухудшилась. Вот что писал в 1912 г. И. А. Родионов в статье «Неужели гибель?!» по поводу финансовой политики царского правительства, использующего алкоголь одной из важнейших статей дохода: «Разве возможно в государстве в век расцвета либерализма и гуманитарных идей сделать всевыносящей осью государственной финансовой политики народное пьянство – отвратительнейший порок, разоряющий, развращающий и в буквальном смысле убивающий русский народ!

Мало того, что этот ужас допущен, за него, за этот исторический грех, равного которому не записано на скрижалях истории, правительство держится, как за самый надежный якорь спасения. Великая страна, точно одержимая легионами дьяволов, бьется в судорогах бешеных, и вся деревенская жизнь обратилась в один сплошной пьяный кровавый кошмар, а правительство, как припертый к стене нечистый игрок, заявляет перед народными представителями, что у него нет достаточных данных, точно устанавливающих чрезмерное потребление народом водки, оно не находит, что народ через кабак разоряется и спивается с круга!»