Нурали Латыпов - Бигуди для извилин. Возьми от мозга все!

Для каждого человека процесс своего собственного обучения — тоже творчество, и нужно дать каждому возможность создавать самого себя. То есть это всё тот же «фитнесс мышления». Кстати, приступая к накачке мускулов, каждый человек тоже вначале прикидывает, на что вообще он способен, и изучает, какие конкретно мышцы развиваются при данном типе упражнений. Хорошо, когда при занятиях лёгкой атлетикой или плаванием одновременно тренируются и различные группы мышц, и дыхание, и воля. Неплохо и когда тренировка абстрактного мышления одновременно означает выработку опыта повседневной деятельности, приложения на практике получаемых и вырабатываемых знаний.

Помните принципы ландаматики? Там ведь также приобретаемое умение мыслить проверяется и используется в конкретных делах — неважно, доказательство теорем это или изобретательская деятельность. И, знаете, важно научить не бояться ошибок: наиболее ценные жизненные уроки приходят именно после пересмотра и исправления ошибок [94]  Правда, Бисмарк говорил, что на своих ошибках учатся только дураки, а он сам предпочитает учиться на чужих. Но он явно хвастался: своих ошибок ему тоже хватало для полноценного курса обучения. . Куда важнее уметь так хорошо мыслить, чтобы суметь эти ошибки исправить [95]  Талантливый математик А. Безикович сказал: «Репутация математика определяется числом предложенных им плохих доказательств». Он по собственному опыту прекрасно знал, что первооткрыватели всегда неуклюжи: специалисты не столь творческого склада довели до совершенства доказательства нескольких десятков открытых им теорем. . А по мере развития мышления удастся вообще их не допустить «на автопилоте», не заботясь об этом особо.

Пусть каждый, кто учится мыслить, научится фиксировать информацию в разных формах. Можно писать, проговаривать, зарисовывать [96]  Меня часто спрашивают, в чём смысл какого-нибудь моего рисунка, какую информацию он содержит, почему выполнен в данной форме или технике. И я попадаю в неловкое положение: сказать правду журналисту или посетителю моей выставки было бы неделикатно. Правда же — в том, что мне просто не нужно было бы рисовать, если бы я мог словами описать смысл рисунка. Я выбираю именно ту форму, в которой могу передать — говоря словами Полани — личностное, неартикулируемое знание. В какой-то мере это и личное творчество. Я нахожу способ передачи своих мыслей и чувств, который мне ближе и понятнее. Я так «записываю» свои размышления и ведения о мире, людях, событиях. А для кого-то более запоминающимся может быть ассоциирование информации с мелодией или набором танцевальных па. Но если моё творчество находит отражение у зрителей, если мои выставки смотрят — значит, выбранная мною форма соответствует содержанию. . Можно тренировать свою память и её способность «выдавать» нужную информацию в нужный момент.

Бигуди № 23

Например, попробуем расшифровать эпонимы (слова, происходящие от фамилии человека, который изобрел, применил или изготовил указанный предмет) по следующим определениям.

Очень жестокий, по имени греческого законодателя VII века до н. э. 31

Вид свитера, по фамилии британского генерала XIX века. 32

Духовное чувство, по имени греческого философа. 33

Роскошные пиры, по фамилии римского военачальника I века до н. э. 34

Хитрый и лживый, по фамилии флорентийского государственного деятеля XV–XVI веков. 35

Ну-ка, эрудиты, не осрамимся перед самим Анатолием Васерманом!

Впрочем, иной раз цель сложных ассоциаций — сокрытие информации. В старину учёный, не уверенный в достоверности своего открытия, публиковал его зашифрованным [97]  Выше приведен пример такого шифра — от самого Галилея! . Если открытие подтверждалось, он сообщал ключ к шифру и тем самым доказывал свой приоритет. Если выявлялась ошибка, репутация не страдала — ведь никто не знал, какой текст опубликован!

Самый известный из таких научных шифров принадлежит Нострадамусу. Лишь в наши дни доказано: его легендарные центурии — прогноз развития обстановки в Европе в случае победы протестантизма в Испании, величайшей в ту пору католической державе. Понятно, публиковать такой прогноз открытым текстом во Франции, охваченной религиозными войнами, было по меньшей мере небезопасно.

Одним из последних официально использовал этот приём Роберт Гук. Он на протяжении большей части своей научной карьеры ожесточённо боролся за приоритет. Учёный секретарь Королевского общества был обязан еженедельно демонстрировать академикам новые физические опыты и явления. Естественно, коллеги — включая президента общества Исаака Ньютона — охотно пользовались находками своего главного ассистента и творчески развивали их уже от своего имени. Поэтому, открыв закон упругих деформаций, Гук опубликовал его в виде анаграммы высказывания на латыни: «Ut tensio sic vis» (каково удлинение, такова и сила).

Между прочим, не всякую информацию — или её существенную часть — удаётся скрыть. Иногда её выдаёт сам человек — своими эмоциями или действиями. Н.П. Бехтерева напоминает о мудрости гувернантки, чьи воспитанники притихли в соседней комнате: «Дети, сейчас же перестаньте делать то, что вы делаете!»

Кстати, о Гуке и Ньютоне. Поскольку оба они работали над одними и теми же проблемами, приоритетные споры между ними были особо остры и в конце концов перешли в откровенную вражду. Поскольку Гук умер первым, его портреты до нас не дошли: Ньютон лично позаботился об их розыске и истреблении. Известно только, что Гук был низкорослым: знаменитая фраза Ньютона «Если я видел дальше других, то только потому, что стоял на плечах гигантов» содержала ехидный подтекст, очевидный для современников.

Правда, Ньютон несомненно прав в том, что любое творение опирается на все предшествующие достижения разума. Гюстав Лебон писал:

«Историки, обыкновенно очень односторонние, всегда полагали, что можно написать под каждым изобретением имя одного человека; и однако среди великих изобретений, преобразовавших мир, каковы книгопечатание, порох, пар, электрический телеграф, нет ни одного, относительно которого можно было бы сказать, что оно создано одной головой. Когда изучаешь происхождение подобных открытий, то видишь, что они родились из целого ряда подготовительных усилий: окончательное изобретение есть только венец. Наблюдение Галилея относительно одновременности колебаний подвешенной лампады подготовило изобретение точных хронометров, откуда должна была последовать для моряка возможность верно находить путь в океане.