Алексей Вилков - Неврозы нашего времени

Всю ответственность за свое благополучие или неблагополучие любовные зависимые перекладывают на другого. Любое колебание настроения зависит от партнера, они начинают проживать чужую жизнь, воспринимать чужие чувства, достижения и заботы как свои собственные, в том числе берут на себя чрезмерную ответственность за другого и начинают заниматься его воспитанием и охраной. В ответ они наталкиваются на отвержение, непонимание и стремление к изоляции – это оскорбляет их чувства, они начинают ревновать и предъявлять претензии.

Так зависимая мать противится самостоятельности сына и пытается ограничить любые его стремления найти работу и обзавестись собственным жильем. Во всех его подругах она видит соперниц за сыновью любовь и разными способами старается избавиться от конкуренток, думая, что только она может сделать свое чадо счастливым. Мать всегда напоминает ему, сколько она сил отдала, как маялась, чтоб воспитать его, а он, весь такой неблагодарный и бессердечный, не ценит ее усилий. Он загонит ее в гроб, а она все простит, ведь только мать по-настоящему его любит и до сих пор заботится о нем.

Позиция жертвы усиливается, если ребенок добивается некоей самостоятельности. На следующем этапе мать начинает впадать в депрессию, находит у себя разнообразные болячки и ложится в больницу, призывая детей вернуться к ней. Не справляясь с собственными страхами и тревогами по поводу наступающей старости и смерти, она всеми силами пытается вернуть утраченное. На время ей это удается, но чаще здравый смысл побеждает, и птицы упархивают из гнезда. Тогда возобновляются частые звонки и жалобы, но, не видя эффекта, постепенно угасают – наступает смирение.

В тяжелых случаях матерям удается удерживать ребенка возле себя всю жизнь. Социальная адаптация маменькиных сынков снижена, взрослые дети не реализованы в работе и личной жизни, имеют проблемы в социальном функционировании, одиноки, ранимы, скучны и малообщительны, погружены в нереализованные фантазии или исполняют навязанный сценарий – ухаживают за престарелыми родителями, выполняют их любые просьбы и пассивно ждут перемен.

Довольно распространенный и одновременно курьезный вариант семейной созависимости, когда молодой человек шизоидного склада в тридцать пять лет трудится над диссертацией по истории искусств, а в свободное время пишет фэнтези. Он исписывает толстые тетради и отдает их матери. Она читает вслух его гениальные творения, а сын набирает текст на компьютере. Затем они распечатывают листы, пересчитывают и прячут в стол, так ни разу не отправив рукопись в издательство. Мать считает сына непризнанным гением, а он играет выбранную роль и пребывает в вымышленных мирах, тайно мечтая о славе.

Мягкая забота сочетается со сверхконтролем и авторитарным стилем управления, с другой стороны проявляется как мазохистская покорность и обидчивость, так и верность и прилежание. Зависимая личность всегда кажется, а не живет, выпячивает благополучие другого и не реализует себя, проживая чужой сценарий.

Неожиданная клиентка опоздала на пятнадцать минут и долго извинялась, выглядя смешно и нелепо.

Таня сразу уселась в кресло и стала жаловаться на своего супруга.

– Как быть? – удрученно говорила она. – Мы постоянно ругаемся, нам нельзя быть вместе, но мы никак не можем разойтись. Я люблю его, но он ничего не хочет сделать, чтобы улучшить наши отношения.

Татьяна вышла замуж по взаимной любви, и Вадим стал ее первым мужчиной. Жили они тогда на периферии и только недавно переехали в центр. Вадим работал на мебельной фабрике, а Таня занималась детьми. Конфликты возникали еще до брака, но родственники настояли на свадьбе. Сама девушка тогда не собиралась под венец, но послушала мать. «Стерпится – слюбится», – утверждала та. «А ведь так на самом деле и было, – думала Таня, вспоминая жизнь родителей, – пока отец в пьяном угаре не упал с моста, возвращаясь домой после получки».

Одна рука у Тани была в гипсе. «Неужели муж бьет?» – подумал я. Женщина стала оправдываться, что поскользнулась в ванной. «Это нужно постараться, – подумал я. – Хотя у невротиков всякое бывает». Весь ее взъерошенный вид и наивная улыбка говорили о правдивости любой необъяснимой и чудаковатой истории.

Как анекдот, Татьяна рассказала про измены мужа: как он уходил к ее лучшей подруге, приходил под утро, извинялся, как она его выгоняла, кидая вслед кухонную утварь. Иногда и сковородкой может его долбануть, но не сильно, чтобы не окочурился, а то жалко. Да и детей не с кем оставить, если ее посадят.

В общем, Татьяна думала о последствиях.

– Пойдет по бабам и в загул, а потом подхватит венерическую заразу и возвращается, сидит трутнем и лечится. И теперь ему нельзя, и тогда на меня не смотрел! – раздражалась Татьяна.

– Так почему же он свой долг не исполняет? – осторожно спросил я.

– Говорит: «Я тебя люблю, поэтому не хочу», – отрезала Татьяна.

Тут он попала в точку.

Фрейд в своих сочинениях описывал случаи необъяснимой импотенции, когда мужья могли спать с кем угодно, кроме своих жен. В ходе анализа выяснялась однотипная пикантная подробность – они воспринимали своих жен как чистых и непорочных дев, возвеличивая их и испытывая к ним лишь нежные платонические чувства, подавляя «порочные» инстинкты. И хоть там Австрия в начале двадцатого века, а здесь современный райцентр, но природа человека одинакова.

Я попытался объяснить пациентке точку зрения классика психоанализа. Она кивала, но отнеслась к моим словам легкомысленно, видно, не найдя в них практической ценности. Ей нужно было что-то конкретное, практически осуществимое и дававшее немедленный результат.

– А чего вы сами хотите? – спросил я, видя, что она раздираема противоречиями. – Нужен вам муж или нет?

– Я не знаю, – растерялась Татьяна. – Я сама не определила, нужен или не нужен. Вроде получается, что нужен и даже необходим, иначе одиноко мне, а с другой стороны – надоел, проклятый!

– Но вам придется определиться, иначе мы с вами не поймем, что делать дальше.

– Согласна, – кивнула Татьяна, – но я не знаю.

Ей не хватало решимости. Куда она от него уйдет, как прокормит детей? Конечно, помогут родители, но бесконечно это продолжаться не будет. Молодая женщина изнывает от одиночества, лишена любого удовлетворения, но измена для нее невозможна. Он ее первый мужчина, она обязана хранить ему верность и связана с ним той же психоаналитической привязанностью. Вот вам и «Назад к Фрейду»! И не знает Татьяна, как ей поступить и кого найти в маленьком городке, где все друг у друга на виду. Она чуть ли не в лицо знает его любовниц, добрая половина которых – ее приятельницы. Но на них Татьяна не жалуется: это муж во всем виноват.