Татьяна Трофименко - Лекарство от душевной боли. Исцеляем психотравмы

А смерть? Вот умер близкий человек, и это составляет для вас психотравму. Но вы как ни в чем не бывало идете на работу или учебу и даже не рассказываете никому, что у вас горе. Вы лишаете себя той поддержки, которую, возможно, вам оказали бы. А потом, через какое-то время, у вас начинаются проблемы и по здоровью, и по событийному ряду. Почему вы не отгоревали, когда вам это, в конце концов, положено? Да тоже, если копнуть совсем уж глубоко, по той причине, что вы не представляете себе, насколько тяжела для вашего организма и для вашей души потеря близкого человека. Вы считаете, что вы не заслуживаете послаблений и должны работать или учиться как ни в чем не бывало. Да, у вас горе, но вы не имеете права… В общем, ни на что не имеете права, даже на горе, не так ли? И точно так же вы не имеете права на болезнь. Вам сделали операцию, вы, вместо того чтобы взять больничный и отлежаться, идете с болью на работу или, если уж совсем не можете встать, решаете рабочие вопросы по телефону, даже не сказав, что вы, собственно говоря, только что отошли от наркоза. В этом случае вы тоже не осознаете последствий для себя такого поведения. Почему?

Почему же человек не осознает, что с ним случилась-таки проблема, когда она реально есть и любой здравомыслящий человек со стороны эту проблему увидел бы? И эта проблема – сильный стресс, психотравма. Даже если вы тяжело заболели физически и перенесли операцию, это уже само по себе психотравма, а то, что вы от коллег не получили сочувствия, а получили при этом втык за то, что вы что-то не так сделали, – это еще бо́льшая психотравма. Понимаете, если у вас ЧП со здоровьем или горе от потери близкого или квартиры, а вы не ставите об этом в известность свое начальство и коллег, то вы рискуете на фоне этого уже имеющего место стресса получить еще и какой-то нагоняй за то, что вы что-то не так сделали или не сделали вовсе. Идеальных людей, идеальных работников нет. А другие люди – это живые люди, и они могут на вас срываться. Почему же вы не ставите в известность о своей проблеме тех людей, которые могли бы вам помочь или хотя бы не грузить, когда вам сложно? Да вы просто не осознаете тяжести ситуации, в которую попали. А почему? Почему у вас душевная анестезия? Она подобна анестезии от физического болевого шока: боль слишком велика, чтобы ее чувствовать.

У таких состояний есть множество психологических причин. Если их понять, то вы будете бережней относиться к себе и избежите тех роковых ошибок, которые могли бы допустить и которые могли бы искалечить вам судьбу. Почему я решила об этом написать? Да потому что я сама не осознавала, что со мной происходит, и совершила массу ужасных ошибок, которые привели меня к страшным последствиям – к такому положению дел, что оно угрожало моей жизни. А все началось еще в детстве. Это, конечно, как всегда. Но что поделать? Ребенок – это практически пустой блок памяти, в который родители вносят свою программу. Это с возрастом ПЗУ (постоянное запоминающее устройство) человека заполняется, и туда уже сложно втиснуть что-то новое. А в детстве все прекрасно программируется. И потом, заложенная родителями или теми, кто вас воспитывал, программа руководит вами всю жизнь. Поэтому прежде всего надо разбираться с этой программой. Ну и, конечно, проанализировать дальнейшие поступки, типичные для людей, не осознающих свои психотравмы.

В основном человек, даже если он имеет на это моральное право, даже если, допустим, на работе все остальные сотрудники делают это, не ставит окружающих в известность о своей боли, о случившемся с ним несчастье, лишая себя возможной моральной и даже материальной поддержки, потому что ему в детстве внушили, что он не имеет права на сочувствие и на страдания тоже не имеет права. Такой человек не может вслух заявить и о своих желаниях, даже если это необходимо сделать. Например, мужчина может привести женщину на обед в какое-то неприятное ей заведение общепита, где к тому же нет нравящейся ей еды, но она не скажет мужчине, что ей здесь не нравится, что и еда здешняя ее не интересует, что она хотела бы поесть в каком-то другом месте. Молчит. Почему? Так приучили ее родители: не беспокоить их высказыванием своих желаний. Она должна быть удобной – делать то, что положено, что от нее хотят, и ничего не желать и не требовать для себя. Родителям так было удобно: минимум заморочек с ребенком, минимум беспокойства. Ребенок – хорошо управляемый, легко подчиняемый, не сложный и не затратный в содержании. Эмоционально холодные родители, не умеющие проявить сочувствие к боли и интерес к желаниям ребенка. Либо это просто сильно измотанные работой или другими тяжелыми обстоятельствами родители, и им тоже уже не до чего . И все, что родители хотят от этого ребенка, кроме выполнения его функций – учебы и помощи по дому, это чтобы заткнулся и не беспокоил их. Ни своей болью, ни своими успехами, ни своими просьбами, вообще ничем. Чтобы он дал им отдохнуть дома от какой-то изматывающей их ситуации. Либо просто чтобы дал отдохнуть. Либо им внутренний мир и проблемы этого ребенка неинтересны. Да, и такое бывает. Произвели на свет ребенка, чтобы все было как у всех. Или по залету. Или хотят, чтобы ребенок реализовал какие-то их несбывшиеся мечты, например, чего-то достиг, получил Нобелевскую премию или еще что-то в таком духе. Выполняет ребенок свою функцию, учится на отлично? Ну и ладно. Остальное – не важно. Ребенка приучают либо осуждением, либо игнором не говорить о своих проблемах, переживаниях и желаниях. Живя в такой управляющей его поведением ситуации , человек привыкает молчать о своих даже очень существенных проблемах, не высказывать своих желаний, потребностей. Причем он настолько привыкает, что об этом надо молчать, что это никому не интересно, что даже сам уже не обращает внимания на свои потребности и сам себе отказывает в их удовлетворении. Привычка так закрепляется, что человек может даже перестать осознавать, что у него есть такое-то желание, такая-то потребность, что он испытывает душевную боль, горе, нуждается в помощи. Из него воспитали удобный в использовании функционал – он ощущает себя какой-то условной единицей неопределенного пола для выполнения таких-то функций, например для работы по дому, для учебы, для зарабатывания денег. Выполнения этих функций от него хотели и, возможно, до сих пор хотят родители, а все остальное – не важно. Но это же не функция, это живой человек! Как бы там его ни воспитывали. И у него есть чувства, есть физиологические потребности, есть желания его души, ему можно причинить и физическую, и душевную боль, и ему будет больно. Но его так воспитали с детства – что об этом нельзя говорить, это нельзя показывать. Почему? Потому что родителям так удобно. Кстати, и остальным так удобно: когда вы – безотказный механизм для работы, а не живой человек, у которого есть потребности, желания и душа, которую можно ранить неосторожным словом и жестоким обращением.