Татьяна Заостровская - Матрёшка. Перезагрузка

Саша не собирался во дворе целыми днями ошиваться, как местные алкаши. Подумал, что те по молодости, наверное, тоже тусовались, планы строили, считали себя главными, издевались над слабыми и непохожими. Да так и прилипли к лавочке под грибком. С утра скидываются на выпивку. Не работают, рожи испитые. Как у Виктора–«победителя». А те «ботаны», которых они в молодости «чморили», мимо на крутых тачках ездят, боссами стали, бабки заколачивают.

«Вот и Легыч всё рыпается, играет в «главного». Но без образования, да без работы куда у него дорога – на смену этим забулдыгам». – Саша снова подумал о надоевшем «дружке».

Деньги «отжимать» Саша не собирался, это точно. Он бы сходил вчера, узнал, но Маришка его не отпускала. Малявка прижалась и защебетала, не выговаривая звуки: «Братик мой Шаша». Если бы мамка одна пришла – ушёл бы. А так – не смог. Но не скажешь же Легычу о сестре. «Нянькой» обзовёт, или ещё как.

Саша влетел в класс со звонком. Начались уроки – ничего особенного, под конец года к экзаменам готовили, да оценки заставляли исправлять. У Саши все четвёрки выходили. Всё-таки подтянулся, самому стало стыдно ходить в отстающих. Не понравилось тупым себя ощущать. Он привык быть первым, лучшим. Это его и спасло.

Анжелика

– Марусь, видно? – Я подошла к парте, повернулась. Маруська перестала списывать задачки и внимательно разглядывает мою щёку,

– Не, нормально замазала.

Я сразу повеселела. Внешность в человеке очень даже важна. Многие даже взрослые не знают, как лучше выглядеть. Я бы половину учителей перекрасила, переодела. Некоторые такие запущенные. Кстати, можно и без денег нормально выглядеть. Уж это-то я знаю, выкручиваюсь, как могу. Люблю, чтобы всё было красиво.

А прыщ – это всегда напряг. Не знаешь, как замазать, как повернуться. Ещё ведь по улице идти, В классе-то ладно, сойдёт. Мы с девчонками давно обсудили, с одноклассниками нам не очень повезло – все маленькие и дохлые какие-то. Приходится постарше выбирать. Не знаю, может, потом они вырастут? Получше станут, но пока – нет, не на что смотреть. Суслик, например. На лицо симпатичный. Но зашуганый, что ли. Как будто ждёт, что его бить начнут. Вот его и бьют.

– Бли-ин, Марусь, как же не вовремя этот прыщ! Прикинь, я как раз собралась с Сашей познакомиться. – Маруська уже закончила списывать и готова мне посочувствовать. Она «в теме», закатила свои маленькие глазки. Сашка ей тоже нравится. Да ей все подряд нравятся! И Легыч, естественно, и даже из нашего класса парни. Разве что кроме Суслика.

– Только как? – рассуждаю вслух, – Первой, что ли подойти? В столовке? Или… неудобняк, да ведь.

Но Маруська думает по-другому, она всегда сама и звонит, и пишет, и ничего – полно друзей. Может, это и есть секрет успеха у мужчин? Кстати, надо ей подсказать брови потемней покрасить.

Маруська хихикнула с чувством превосходства, запросто нашла в телефоне Сашин номер и перекинула мне.

– И что, я сама должна ему писать? – возмутилась я для вида, потом разберусь. Нет, я не собираюсь романы всякие крутить, вот ещё. У меня и так проблем полно, с учёбой. И с родителями. Из-за моей мечты. Мы так разругались в прошлый раз. Папа топал ногами: «Ни копейки не дам! Я дочь рожал не для дури какой-то! Доучись сначала, потом – что хочешь делай». И всякую фигню погнал.

Я притворилась послушной девочкой. А что было делать? Пришлось врать, как обычно. Этим взрослым ничего не докажешь – они всегда всё лучше знают.

Втайне от родаков внесла первый взнос, одну тысячу сама накопила и плюс «репетиторские» две пятьсот. Вчера ещё две пятьсот отдала, получилось ровно шесть. Где взять остальные? Надо ещё три-четыре, а по-хорошему пять. Какая уж тут любовь!

Но что-то есть в этом Сашке, не могу о нём не думать. Он, хоть с Легычем и тусуется на районе, отличается от всех. На прошлой неделе шёл за руку с маленькой девочкой и нисколько не стеснялся. Хотя наши бы перед всеми ни за что не стали с малышней сюсюкаться, стремновато как-то. Они же, типа, взрослые, с сигаретами, все их понты – собраться кучей и делать вид, что «крутые».

А Сашка шёл, о чем-то болтал, наверное, сестрёнка его. Надо у Маруси спросить, она всё знает. И так хорошо смеялся! Не так, когда над Сусликом издеваются, совсем не так.

Всё-таки нам, девчонкам, легче. Можно по любому двору пройти спокойно, даже в другом районе. Ну, если не сильно поздно. А парни друг на друга наезжают, чуть испугался – станут издеваться. Смотришь на них – неужели наши родители такими же были? Неуклюжими, с пушком? Не знаю. Короче, если сейчас выбирать, то лучше – Сашка. Может, и поставлю ему лайк. Пока просто поболтаем, а потом, когда прыщ пройдёт, можно и встретиться.

Всё бы хорошо, если не учёба. Тут же забыла и о прыще, и о Сашке. Как же сделать так, чтобы физичка вывела четвёрку за год? Мне это нафиг не нужно. Это папа вбил себе в голову, что я должна поступить в ВУЗ. Обязательно в технический! Папа у меня нормальный, только «пунктик» у него – сам не доучился и теперь спит и видит, как я в деловом костюме хожу по офису с папочкой бумаг.

И никого не волнует, чего я хочу на самом деле! Никому нет дела до моей мечты.

Саша

Саша всегда нравился девчонкам. Подумаешь – ничего такого, это было естественно. И он не страдал, как его друзья, что кто-то не обращает на него внимания. Ну, не обращает эта, обратит другая. И всегда получалось. «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». Совет классика работал на сто процентов. Самые красивые девочки, на его вкус, заигрывали с ним. В седьмом классе его пригласила на день рождение одноклассница, и они поцеловались. Потом она хотела с ним «дружить», но как раз мама вышла замуж, и Саша обозлился на всех женщин без исключения. Та одноклассница до сих пор на него дулась. Неудобно получилось – она ведь не виновата. Да и ладно.

Любовь? Саша считал, что это всё глупости, придуманные «улетевшими» девчонками. Конечно, ему хотелось с кем-то встречаться, хотелось секса. Тем более парни в компании только об этом и болтали. Но тут всё было не так-то просто.

Прошлым летом, когда он подрабатывал на стройке, познакомился с молодыми маляршами. Те сразу заметили симпатичного подростка и флиртовали с ним. Они казались Саше старыми, хотя им было-то всего по девятнадцать-двадцать лет. Саша таскал кирпичи, разбирал мусор, какие-то доски, было очень тяжело. Он пошёл работать назло маме и бабушке, которые охала-ахали, что он «надсадится». Хотелось доказать, что и без маминых денег, а, особенно, без денег её нового мужа, он вполне мог обойтись. Ну, и пострадать хотелось у них на глазах – пусть помучаются, что «ребёнка» довели.

В первые дни болело всё. Саша таскал кирпичи, возил тачки с цементом и всё больше злился. Всё ещё на маму, конечно. Но на глазах у девчонок пришлось держаться. Улыбаться, отвечать на «подколы». Делать вид, что ему всё просто и легко. Пусть они были в перемазанных спецовках и совсем не нравились. Одна была рыжая, очень некрасивая, зато смешно прикалывалась над подружками. Вторая деваха тоже была не очень, сутулилась, курила и всё время материлась. Ксюша, третья, была самая из них симпатичная. Ярко красилась и считала себя «роковой», рассказывала о своих приключениях, о мужиках. Саша слушал, развесив уши. От её хохотка, намёков и подмигиваний ему становилось как-то странно, не по себе. Она тоже курила, и когда Саша отдыхал и подходил с ними поболтать, близко наклонялась, улыбалась маняще, как ей казалось;