Светлана Иконникова - Троллология. Как нейтрализовать хейтеров и противостоять им в соцсетях

Кстати, определив троллологию как не науку, я автоматически отвела от себя шквал гневных комментариев формата: «Да как вы смеете называть наукой свою простенькую теорию!» Нет, друзья. Троллология – это не наука. Именно так, в одно слово.

Конечно же тролли существовали всегда – точно так же, как всегда существовала плохая погода.

Каждый из нас знает определение «хам трамвайный» – так называют людей, которые любят покричать не только в общественном транспорте, но и во всех «местах общего пользования», откуда, в случае чего, можно быстро ретироваться.

Каждый из нас хоть раз в жизни ловил спиной: «Ты смотри, какая шалава!» или «Ишь, идет, неуч!» – брошенное бабушками у подъезда. Пожалуй, только нынешние двадцатилетние не застали культуру «приподъездных посиделок»: в моем детстве не существовало ни одного подъезда без бабушек, а некоторые женщины, кажется, даже считали дни до пенсии – чтобы наконец-то получить возможность легально сесть на лавочку и обсудить любую проходящую мимо человеческую особь.

И у каждого из нас в семейной летописи (устной или письменной – не важно) есть история о каком-нибудь прадедушке или прабабушке из серии «затравили». Кто-то после такого «затравили» выходил замуж за нелюбимого человека, кто-то уезжал с насиженных мест, а кто-то и вовсе накладывал на себя руки. Троллинг не так безобиден, как может показаться на первый взгляд.

– О, Мотька пришел, – хохот прозвучал даже раньше, чем Матвей протиснулся в дверь. – Мотька чумной!

Матвей кисло улыбнулся, как бы соглашаясь: да, чумной. Такой уж уродился, не бейте.

Его, кстати, не били. Просто в техническом кружке, куда Матвея определили родители, все ребята были на пару лет старше. Матвей учился в шестом классе, а они – в восьмом. И плюс среди ребят были две девочки. И плюс – красавицы. И плюс – каждая из девочек знала о том, что она хороша.

Тестостерон бодрил кровь восьмиклассников и заставлял измываться над Матвеем. Все, что могло поставить в противовес их воспитание, – «уговорить» не распускать руки. Поэтому Матвея троллили словами. Называли «чумным» и «дебилом». Ржали над малейшим его проколом. И даже когда никаких проколов не было – все равно ржали.

Девочки хихикали и одаривали особо остроумных одобрительными кивками: поощряли к дальнейшим действиям.

Матвей не сопротивлялся. Он был не «альфа-самец» – скорее спокойный, не склонный к истерикам интроверт. В обычной жизни таких, как Матвей, не троллят: они дают слишком мало «отзыва», чтобы тролли могли насытиться результатами своей «работы».

Но тут вариантов не было: мальчикам нужно повыпендриваться перед девочками, а Матвей – новенький и младший. На ком упражняться? На нем. А чтобы совесть не мучала (ну нормальный же парень, чего к нему цепляться?), парни убедили сами себя, что Матвей – дебил.

– Эй, Моть, ты хоть правило буравчика-то знаешь?

– А?

– Ну я ж говорю: дебил!

Матвей ушел из кружка через три месяца. Сказал маме: «Не хочу, и все. Не пойду больше. Разочаровался в технике». Мама не смогла переубедить – и слава богу.

Где был руководитель кружка? Где-то был. Наверное, в буравчиках.

Это один из самых легких случаев троллинга. Обычно подростки жалят больнее. Настолько больно, что порой раны не затягиваются на протяжении всей жизни.

А между тем, подростковый троллинг был всегда – с тех самых пор, как человек разумный вообще научился говорить. Он принимал разные формы – от боев «стенка на стенку» до едких комментариев в соцсетях, но существовал практически в каждом поколении. Так, может, и не обращать на него внимания? Может, пережить подростковую агрессию как ветрянку – все равно же перебесятся, вырастут, будут нормальными людьми?

Нет.

Если уж продолжать аналогию с ветрянкой – мы не просто констатируем факт ее наличия. Мы лечим ее и изолируем заболевшего ребенка. Более того: сегодня делают от ветрянки прививки, чтобы ребенок в принципе ею не заболел.

Я очень надеюсь, что эта книга станет для вас и ваших детей прививкой от интернет-троллинга. Или как минимум – лекарством, которое поможет максимально быстро нейтрализовать токсичное воздействие троллей. Еще раз повторю: не обольщайтесь – мы не сможем переделать ни одного тролля. Но мы можем выстроить наше общение так, чтобы тролли не интересовались нами и чтобы нас не слишком задевали их комментарии (даже если таковые появятся).

✓ Подумайте, какие комментарии в соцсетях сильнее всего выбивают вас из колеи? Они связаны с какой-то темой? Или вас расстраивает не столько тема, сколько стиль изложения? А может быть, вас вымораживает нецензурная лексика? Или интонация покровительства?

✓ Постарайтесьмаксимально точно ответить: каков ваш персональный «триггер» и к какой эмоциональной реакции он вас приводит?

✓ Не бойтесьпользоваться глаголами, которые кажутся вроде бы неакадемичными – такими как «вымораживает» или «бомбит». Сейчас ваша задача – сформулировать свое состояние максимально четко. А академичность может и подождать.

Проект, о котором никто не узнал

– Нет. Мы сделаем проект, но в соцсетях про него рассказывать не будем, – Олег, владелец небольшого, но крепкого бизнеса, положил руку на папку с проектом.

– Но ведь нам же нужен пиар, – его сотрудница Ира вздрогнула от неожиданности, – ведь мы же для того и платим за иппотерапию, чтобы…

– Мы платим за иппотерапию, чтобы дети с ДЦП могли заниматься на лошадях, – оборвал ее Олег.

Оборвал резко – Ира не могла припомнить случая, чтобы ее энергичный и доброжелательный шеф был так бесцеремонен.

Проект «Лошадь в помощь» был идеей Иры. Ее сын занимался конным спортом, и Ирина знала, что помимо обычных детей (мамы ребят «с особенностями» называли таких детей «нормотипичными») «на лошадок» привозят деток с ДЦП и синдромом Дауна. Оказалось, конный спорт отлично помогает почувствовать свое тело и «прокачать» спящие мышцы. Но далеко не у всех родителей были средства на то, чтобы платить еще и за иппотерапию.