Данила Линдэле - У меня есть 200$ – я поехал вокруг света

Сейчас он думает над тем, чтобы завязать со строительным бизнесом, закончить грязную возню с федеральными деньгами и тендерами, от которых каждая крыса хочет откусить кусок, и открыть собственную ферму по совместительству с туристическим центром. Прям как я. Только у меня денег нет, а у него они есть. Это я окончательно понял, когда на его телефоне высветилось напоминание «Купить квартиру в Москве».

Он говорил:

– С этой работой нет жизни. У меня дома жена, дочь, но я их практически не вижу. Я постоянно на нервах, постоянно работаю, все время что-то решаю, но это – не жизнь. Но я не могу остановиться, моя работа стала моим наркотиком. Я даже не могу и не хочу менять свои предпочтения: вот нравится мне моя машина, я к ней привык и другой не хочу. Хотя я прекрасно помню, как ездил на «девятке»! Как же я завидую тебе, что ты просто взял и поехал, не имея ничего. Тебе все двери открыты, и в первую очередь благодаря тому, что ты чист, с тебя нечего взять, ты никому не нужен с материальной точки зрения – и это самое классное, что может быть. Весь мир открыт перед тобой, и все вокруг будет тебе помогать.

Но была у Паши и другая сторона, о которой он не постеснялся рассказать. Точнее, про свое прошлое, которое очень схоже с моим настоящим. По сути, не по форме.

Когда его бизнес пошел в гору и на него свалились огромные деньги, Паша почувствовал себя королем мира. Он начал швыряться ими налево и направо, постоянно изменял своей жене, о чем потом во всех красках рассказывал ей, глядя прямо в глаза. Он унижал ее, говорил, что теперь может все и сам, и она ему больше не нужна. Хотел разорвать с ней всякие отношения, а люди, которых он считал друзьями на тот момент, как будто подначивали его к этому.

Они говорили:

– Да! Зачем тебе это? Ты не такой, не семейный. Ты одиночка, волк. Зарабатывай деньги, живи в роскоши – это все, что тебе нужно! Каждая баба – твоя! Ты будешь счастлив и без семьи!

Как будто кто-то специально говорил ему то, что хотели услышать его самые темные стороны.

В конце концов Паша понял, что натворил, и до сих пор расхлебывает последствия тех дней. Жена от него не ушла. Она вытерпела. И вот уже 7 лет у них все более-менее в порядке. В глазах Паши читалось огромное чувство вины перед ней, и он с болью в голосе сказал:

– Она уже очень давно не говорит, что любит меня. Но я знаю, что любит. Просто ей очень больно. Но она сама говорит, что раз уж после всего, что произошло, родила мне дочку и до сих пор со мной, то нет на свете более заинтересованного во мне человека, чем она… Она не говорит, что любит, но я знаю это.

По дороге Паша спросил, умею ли я водить. Следующие тридцать километров до поста ГАИ в Магри, где нас повязали три года назад, я колесил без водительского удостоверения по серпантину на махине стоимостью несколько миллионов рублей, а Паша спал на соседнем сиденье. Перед постом я разбудил его, а когда въехали в Адлер, он довез меня до самой границы с Абхазией, где мы обменялись телефонами.

На прощанье он сказал:

– Позвони, когда поедешь обратно. Очень рад был с тобой познакомиться!

Волонтерство – самый лучший способ совместить приятное с полезным, особенно если в кошельке не густо. Работать приходится немного, а кроме этого есть чудесная возможность научиться чему-то новому, познакомиться с интересными людьми и, конечно же, узнать ту страну, где ты находишься. Главное, правильно выбрать место своего пребывания и не строить никаких ожиданий. Ведь если ты приехал куда-то в гости, то принимаешь правила этого дома, а не пытаешься навязать свои. А если тебе повезет, то встретишь pinches tiranitos – мелкого тиранчика, – о котором Дон Хуан рассказывал Кастанеде. Мне повезло – именно к нему я и попал в «Старой Хижине». Дорога до него обошлась мне в 45 часов пути, 12 часов сна, 15 попуток и 28 рублей.

Знакомство с Андреем оказалось очень радостным и дружелюбным. Когда я приехал в хостел за две минуты до закрытия, из дома вышел пузатый невысокий неухоженный мужчина с сигаретой во рту и уставшим голосом, безо всяких приветствий сказал:

– Ну и чего ты приехал? Мы тебя вчера ждали.

Я опешил от такого гостеприимства и даже не нашелся, что ответить.

Он продолжил:

– Ладно, иди внутрь, завтра с тобой разберемся.

Это был Андрей, хозяин хостела. То, что с ним будет тяжело общаться, стало понятно еще после нашей первой переписки, когда моя самопрезентация вылилась в его скептическое: «Ну, я смотрю, ты ничего особенного не умеешь… ну да ладно, приезжай». Вот я и приехал. Туда, где меня, как оказалось, совсем не ждали.

Андрей – человек очень специфичный, но не плохой, хотя и пытается таким показаться тем, кто приехал ему помогать. Многое повидавший, себя испытавший и во многом реализовавший; человек, для которого нет слова «невозможно», он по-прежнему остается злопамятным мизантропом и социопатом с нестабильными настроениями, которого очень легко вывести из себя. Бухгалтер и программист по образованию. Уважает только тех, кто старше него или что-то умеет. А все остальные – пушечное мясо, которое можно пустить в расход, либо ученики, которых можно чему-то научить, а потом гордиться тем, что это именно ты выучил. Слабое сломается, а сильное вырастет – такой у него принцип. При этом сам Андрей – мастер на все руки. И не стесняется рассказывать о том, как приехал в Абхазию 8 лет назад и не умел ничего, а здесь пришлось научиться.

Он похож на ежа. Ворчит, фыркает, все тащит в дом. Больше всего удивляет, конечно, тот факт, что он вообще ничего не выкидывает. Старые гнилые доски, ржавые железяки, древние микросхемы, и даже гнутые ржавые гвозди (этих гвоздей был целый таз), и всякие уличные хозяйственные постройки, эстетический вид которых не особо важен, те же дровницы приходилось сколачивать из них, предварительно распрямляя, – в этом деле я стал мастером.

Андрей не выкидывал даже пластиковые бутылки! Из них он приноровился делать термоленту, которой очень удобно схватывать стыки, прогревая ее строительным феном. Чтобы ее сделать, достаточно одного швеллера с несколькими прорезями, болта, гайки и лезвия от канцелярского ножа – а потом режь сколько хочешь. Что уж говорить о груде металлолома, которая лежала сбоку от арт-хижины, сокрытая от людских глаз. И весь свой мусор он находил куда пристроить.

Конечно, Андрей далеко не тот тиранчик, о котором писал Кастанеда. Он не забирал ни у кого документы, не стоял над душой с кнутом или ружьем, не заставлял что-то делать через принуждение, и в любой момент от него можно было уйти (или же он сам предпочитал выгонять). Он был добровольным тиранчиком для тех, кто ему это позволял. И если он чувствовал чью-то слабость, то отрывался по полной. Но стоило на него надавить в ответ, как он тут же прекращал все попытки морального насилия и превращался в застыженного мальчика. Иногда складывалось ощущение, что Андрей специально проявлял агрессию, чтобы его поставили на место. Но он освобождал и указывал на чужие слабости, и за это ему большое спасибо. Иначе бы я не стал столько о нем рассказывать.