Анатолий Некрасов - Как быть, а не казаться. Викторина жизни в вопросах и ответах

В семье по маминой линии все женщины тянули на себе всё, включая мужчин. Бабушка по маминой линии воспитывалась мачехой. Налицо нехватка ласки, нежности, что характеризует женщину. Что она могла дать моей маме? Она не умела выразить любовь. У моей мамы до сих пор язык не поворачивается, и она не разумеет, как это маме можно возразить. Итак, маятник (эгрегор) запущен, можно манипулировать. Долг стране, колхозу, людям и т. д. «А как же я?» – кричит душа. А что, ты только должен. Всем по очереди. Детям, мужьям, людям, работе, другим странам на Красный Крест. Моя мама в семье взяла мужские функции. Дед был председатель колхоза, говорят, жестокий, рано умер, бабушка отдала отца на воспитание в интернат. Нехватка матери, отца, всё вкупе притянуло мою сердобольную мать. Она и стала ему мамой. Они не смогли раскрыться как мужчина и женщина. Эта отяжелённая наследственность перешла ко мне и брату. Сразу скажу, брат сильно пьёт, но очень добр к другим в ущерб себе. Моя мама очень хорошая и добрая женщина, просто жила в непростое время. Из колхоза в учителя пробивалась сама. Всю жизнь в ней сидит неуверенность и некоторая боязнь. С таким же комплексом жила много лет и я, как бы спрашивая: ничего, что я тоже живу?

Знаете, моя мама очень боится за детей. Она почему-то уверена, что мы сами просто не можем жить хорошо, надо опекать. Брат привык и жить без мамы не может. Двойственная ситуация. Мама была очень обижена на моего отца за то, что всю жизнь прожила без опоры. Я не знаю, простила ли она его. Он просто был таким, каким был. Не мог быть другим, как, впрочем, и мой супруг. Надо помнить только лучшее в человеке, а остальное отпускать. Быть может, это они пришли к нам, чтобы мы разобрались в себе. Откуда нам знать истинное предназначение мужчин в нашей жизни? Я, например, благодарна мужу, он многому меня научил, дал жизнь моим детям, это уже много. А то, что не оправдал моих ожиданий, не его вина. Это я не знала себя, не видела. Быть может, мой брат реализует программу матери с её худшими ожиданиями? Быть может, свою?

Но здесь присутствует один момент, о котором я не могу не упомянуть. Забота о других, в своём роде, служит оправданием жизни мамы. Вроде не зря живу, нужна ещё. Такой вот перекос и нелюбовь к себе самой. Я вспоминаю фильм «Похороните меня за плинтусом», поставленный по автобиографической повести Павла Санаева. Такое навязывание собственной значимости и развитие болезней у дочери и внука в угоду собственной несложившейся судьбе.

Итак, я выросла в небогатой семье с пьющим отцом. Мать моя – очень хороший человек. Она работала учителем, одна тянула дом и семью. Во мне настолько сильно было впечатано слушать старших, даже в голову не приходило, что может быть иначе. Общественное мнение для моей мамы самый важный показатель правильности жизни. Я настолько была приучена на него опираться, что даже мороженое на улице съесть не могла. Я окончила школу с золотой медалью, поступила в вуз, на втором курсе забеременела. Мне было совершенно непонятно, как я буду жить дальше. Денег не хватало, и лучшим выходом из сложившейся ситуации для меня стало замужество.

О муже. Совершенно не приспособленный к жизни человек, как и я, в то время казался мне самым лучшим и самым любящим. Это сейчас, с позиции сегодняшнего опыта, понимаю, что я была самым лучшим выходом для него. Ему в принципе было всё равно, кто за него возьмёт ответственность, он выбрал вариант собственной значимости. Мама – директор школы, я – умница-красавица, на этом фоне он казался себе красавцем. Просчитал, как мной можно манипулировать. По принципу: ты бедная, ты ничего мне не дала. Мы, как дуры (я и мама), из кожи вон лезли, чтобы как-то оправдаться. Воспитанные на чистоте помыслов и совести, не могли взять в толк, что это чистой воды расчёт. Таких людей называют манипуляторами. Он в душе гордился, как хорошо всё сложилось.

Как я притянула этого человека? Я уже говорила ранее: мне в жизни нужно было восстановить прерванные женские начала. А ему – обесточенную мужскую энергетику. Вот жизнь и столкнула нас лбами. Могло всё получиться. Он не плохой и не хороший, он такой, какой есть. Очевидно, я приписывала ему качества, которых он не имел изначально. Вырос в семье, где мать была всегда виноватой. Она из детского дома. Первый муж его матери умер. Она осталась с дочкой на руках. Первый её ребёнок – сын – тоже умер. Тут появился мужчина, который взял замуж с таким грузом. В этом браке родились две дочери и долгожданный сын – мой муж. Болезненный в детстве, выхоженный старшей сестрой по матери. После родов у матери начался мастит, отец в это время пошёл налево. Понятно, что жену как женщину он просто не мог уважать, бил. До того доходило, что сами дети ходили к любовницам, отпрашивали папу. Да и это не всё. Его отец – уголовник. Начиналось всё с грабежа вагонов с продовольствием и мылом. Затем ещё несколько ходок, был приговорён к высшей мере наказания за убийство при отягчающих обстоятельствах, но взял групповое на себя. Его вытащил криминал. Вот с таким набором ко мне пришёл супруг. Стоит ли говорить, сколько задач предстояло решить нам, потомкам. Мужу нужно было не только восстановить мужскую энергетику, но и разобраться с криминальной энергетикой отца. Теперь я думаю, понятно, почему люди опасаются брать детей из детского дома. Воспитание в данном случае не будет играть определяющей роли, дети должны решить свои задачи. Хорошо, если взрослые, понимая это, им помогут. Зачастую всё наоборот.

В детстве мать холила, пестовала, ни в чём не отказывала своему сыну, моему мужу. Она жила только для детей, во всём себе отказывала (как и моя мать), что потом сказалось на жизни сестёр. Все они отказывали себе в питании, женственности, жили для детей. В итоге у обеих из трёх сестёр мужа тяжёлая онкология. Жизнь дала знак: обрати внимание на себя или умрёшь. Отец умер, когда ему было около шести лет. Мать мужа умерла от тяжёлой онкологии во время его службы в армии. Он вернулся из армии в пустой дом. У сестёр свои семьи. Куда деваться? Ему так нужна была мама. Но если взглянуть более пристально, можно увидеть, что наши интересы совпадали. Я решала свою задачу через него. Перешла от мамы к мужу, так сказать. Таким образом, два психически незрелых человека стали строить семью. Мне было восемнадцать, ему – двадцать один. Моя дочь выступает против ранних браков. И она права. Впрочем, может получиться, если вместе пройдут трудности, не упрекая друг друга.

Как оказалось, к самостоятельному выбору решений и обеспечению семьи муж был не готов. Тут жизнь поставила условие: становитесь взрослыми, и всё. Девочка родилась с гемангиомой в области лица, и она прогрессировала. Это сосудистая опухоль. Определить наши врачи не могли, говорили, подрастёт, пройдёт. Вот здесь я и повзрослела. Всё взяла на себя. В конце концов добралась до клиники челюстно-лицевой хирургии в областном центре. Там мне и помогли, опухоль остановили. С одного месяца до года каждый месяц я возила ребёнка в клинику. Стоит ли говорить, что я, например, и думать больше ни о чём не могла, кроме неё. Мы победили. Остался шрамик возле губки. Думаю, тоже неспроста, жизнь и ей подсказывала. Надо верить в себя.