Коллектив авторов - Личностный потенциал. Структура и диагностика

Еще одна трактовка понятия автономии была предложена Виггинсом (цит. по Hmel, Pincus , 2002). Виггинс ввел термин автономии на основе понятия субъектности (agency), определяемого как врожденное стремление к индивидуализации (pressure to individuate), проявляющееся в форме побуждения управлять окружающей обстановкой, в форме отделения от других и независимости от среды. Он выделил в субъектности две части – а) активную субъектность как стремление управлять и б) отделение от другого – и на их основе ввел два значения понятия автономии. Первый аспект автономии, связанный с активной субъектностью, был назван им Автономия 1. Виггинс предположил, что данная форма автономии существует в виде континуума, полюсами которого являются активность и пассивность. Пассивность как противоположность автономии представляет собой подверженность индивида влияниям извне. В противоположность пассивности активность (автономия, самоуправление) предполагает действование, исходя из активной субъектной позиции, подчиненное внутренним правилам. Второй аспект автономии, названный Автономией 2, Виггинс определил как стремление к диссоциации, противоположное стремлению к общности с другими людьми.

В.А. Петровский считает, что «альтернативу адаптивной и неадаптивной моделям понимания человека образует взгляд на него как “активно-неадаптивное” существо, свободно и, вместе с тем, ответственно выходящее за границы предустановленного» ( Петровский , 1996, с. 284). Он пытается определить специфические особенности того типа причинности, который скрывается за феноменом активности человека ( там же , с. 49). Автор дает следующую его характеристику: «Свободное принятие на себя ответственности за непредрешенный заранее исход действования и есть для нас показатель самопорождения человека как субъекта активности. В равной мере оно может быть описано как свободный выбор ответственности или как ответственный выбор свободы. То, что делает человека субъектом в подлинном смысле этого слова, – здесь налицо: ибо он противостоит ситуации, поднимаясь над заданностью и овладевая шансом» ( там же , с. 94). Речь идет о свободном и ответственном выборе, но здесь выбор не обязательно касается высочайших личностных целей или направлений. Свободный выбор такого типа может проявляться и в ситуациях, которые не влияют глобально на развитие личности, но, тем не менее, в них имеет место истинный выбор человека, а не просто приспособление к ситуации. Человек может совершать выбор в разных условиях с учетом различных влияющих факторов.

Польская исследовательница И. Габанска ( Gabanska , 1995) предлагает свою модель автономии индивида, базирующуюся на современных взглядах польских специалистов по психологии развития, утверждая, что автономия – это «способ индивидуального участия в мире, который активно регулируется субъективной системой значений и ценностей, направленный в итоге на идею утверждения жизни» ( ibid. , p. 1). Индивидуальное развитие является автономным по своему характеру, то есть типичным только для самого себя, и несводимо к категориям органического или средового или к их диалектическому синтезу. Это особая организация активности индивида, отличающая его от остальных и являющаяся основой и детерминантой личностной автономии. Такое понимание автономии не связано с прежними представлениями, базировавшимися, по мнению автора, на трех составляющих: независимости, разделенности и самодетерминации, каждая из которых отрицала воздействие внешних определяющих факторов. Для своей модели автономии Габанска использует термин «самодетерминация»; последняя понимается как величина субъективной индивидуальной активности, которую необходимо отличать от проявления разделенности и независимости в максимальной степени. «Таким образом, самодетерминированная активность субъекта становится центральной координатой автономии» ( ibid. , p. 2). Кроме того, того у новой модели автономии, разработанной Габанской, есть еще две существенные особенности. Одна из них состоит в том, что активность субъекта всегда рассматривается как «динамическое участие в межличностном мире» ( ibid. ). Другая особенность связана с тем, что активность субъекта – это всегда индивидуальный способ такого участия. Таким образом, автономия может проявляться в форме индивидуальной активности и самодетерминации. В свою очередь, индивидуальная активность не предполагает разделенности и независимости, а самодетерминация включает участие в межличностном мире. Индивидуалистическая, «старая» трактовка понятия автономии, с точки зрения Габанской, может быть описана такими характеристиками, как статичность, разделенность, консервативность и «закрытое эго». «Автономия участия» характеризуется противоположными качествами: динамичность, соотнесенность с другими, конструктивность и «открытое эго». Еще одним отличием новой модели автономии от старой является понимание этого феномена с точки зрения ориентированности на процесс в противовес прежнему пониманию, ориентированному на результат индивидуального развития. Двумя основными эмпирическими индикаторами автономии, по мнению Габанской, являются: 1) свобода выбора – утверждение субъектом наличия пространства для спонтанной активности – как статический критерий; 2) конструктивизм – способность субъекта создавать свои способы действия в собственном пространстве – как динамический критерий ( Gabanska , 1995).

Автономия, с точки зрения Габанской, предполагает такую активность индивида, которая, с одной стороны, не приводит к отделению человека от других людей, а с другой – исключает также и отношения зависимости между личностью и другими. Альтернативой этим двум типам отношений служит самодетерминация, которая предполагает как активное взаимодействие с другими людьми, так и возможность регулировать форму и степень этого участия. Габанска предлагает перейти от понимания автономии как автономии индивидуализма, с присущими ей статичностью, консервативностью, закрытостью и обособлением, к автономии участия: динамичной, конструктивной, открытой и направленной на отношения с другими.

Важное место занимает проблема автономии в концепции личностного развития Е.Р. Калитеевской и Д.А. Леонтьева ( Калитеевская , 1997; Леонтьев Д.А. , 1993; Калитеевская, Леонтьев , 2006; Калитеевская, Леонтьев, Осин, Бородкина , 2007; см. также с. 611–641 в данном издании). Проявления личностной автономии относятся к экзистенциальному уровню анализа личности или уровню самодетерминации. Автономия как траектория личностного развития формируется на основе интеграции свободы, понимаемой как высшая форма активности и ответственности – высшей формы регуляции. Свобода и ответственность представляют собой две грани субъектной причинности, первая из которых обращена вовнутрь, к самому субъекту, вторая – вовне, к объективным результатам его действий. Свобода и ответственность взаимосвязаны, хотя пути и механизмы их становления различны: свобода направлена в сторону обретения права на активность и ценностных ориентиров личностного выбора. Путь становления ответственности – это переход регуляции активности извне вовнутрь. Становясь свободной, личность начинает направлять свои действия, исходя из своих собственных внутренних ценностей и критериев. Развитие личности в системе координат духовности, свободы и ответственности может происходить в течение всей жизни, если развитие пойдет по автономной траектории, но критическим, сензитивным для становления механизмов самодетерминации является подростковый возраст. Понятие личностной автономии дает возможность описать развитие собственно личностных структур, а не просто онтогенетический процесс, включающий в себя и созревание физиологических структур, и возникновение механизмов социализации и т. д. Таким образом, автономия характеризует личность человека в ее развитии и возможности трансценденции, личность, принимающую ответственность за свои поступки.