Кен Уилбер - Бумерит

Нервные аплодисменты, сквозь которые иногда прорывались неодобрительные выкрики и вздохи. Похоже, что зал в своей реакции делился по половому признаку: большинство мужчин аплодировало, большинство женщин молча смотрело перед собой. Фуэнтес вернулась за кафедру.

– Здесь уже можно почувствовать приближение бумерита. Именно нарциссизм, который всегда считает, что не может добиться полного триумфа и абсолютного успеха только потому, что ему кто-то мешает, заставил многих феминисток рьяно искать Другого, виноватого в положении женщин. Феминистки, заражённые бумеритом, как правило, отказывали женщинам в ответственности за условия их собственной жизни. Почему я не добилась того блестящего успеха, на который рассчитывала? Потому что я жертва, мной помыкают, меня угнетают.

– Увлёкшись модой на жертву, бумерито-феминистки ненароком объявили женщин беспомощными, зависящими от Другого, подчиняющимися Другому и угнетаемыми Другим существами. Теперь вы видите, насколько порочна эта логика? – спросила она у зала. Ответом ей была мёртвая тишина.

– Ладно, люди, попробуем так: я женщина, и я вижу, что в некоторых важных для меня вопросах общество отдаёт предпочтение мужчинам. Почему так происходит? Феминизм пытается найти ответ на этот вопрос.

– К настоящему моменту было предложено три варианта ответа. Самым ранним направлением феминизма был либеральный феминизм, который распространил утверждение «все мужчины созданы равными» на женщин, заявив таким образом, что «все люди созданы равными». Из этого следовало, что власть женщин ограничена только потому, что их угнетают мужчины.

– Второе направление феминизма – радикальный феминизм – возражал: «Минуточку. Мужчины и женщины не одинаковы – они не созданы равными. Они созданы очень разными: у них разные ценности, желания, мотивы и даже способы мышления» – помните: мужчины классифицируют, женщины устанавливают связи, мужчин интересуют действия, женщин – отношения. Радикальный феминизм называется радикальным потому, что ценит женский способ существования наравне с мужским, а то и больше. Главной проблемой он считает преобладание в мире мужских, а не женских ценностей. Хотя так было не всегда, утверждает он. Первые человеческие сообщества были матриархальными или матрицентрическими, они уважали женские ценности, со временем вытесненные мужскими.

– Потом появилась третья волна феминизма, которая заявила: «Минуточку. Не важно, одинаковые ценности у мужчин и женщин или разные, но большую часть времени в большинстве мест на земле женщины количественно превосходили мужчин. Мы всегда были большинством, поэтому можем винить в своём положении только самих себя – особенно в условиях современной демократии». Такова точка зрения силового феминизма, который, в отличие от многих других направлений, включая либеральное и радикальное, уже не пытается сделать из женщины жертву.

– Первая волна, вторая волна, третья волна… Ля-ля-ля, тополя… А это тебя волнует?

– Хлоя, не сейчас!

– Разумеется, мы в ИЦ считаем, что уже на подходе четвёртая волна – интегральный феминизм, который «превосходит и включает» все три предыдущих направления. – Фуэнтес оглядела зал. – И всё же я хочу подчеркнуть, что дело не в версии феминизма, а в том, что если я обвиняю в собственном неуспехе кого-то ещё, я не только объявляю себя глупой и слабой – я отдаю всю свою власть Другому. В этом случае лишь Другой может меня освободить, потому что я уже признала его власть над собой.

– Этот странный просчёт, которого до сих пор не признали многие направления феминизма, стал причиной провала самой первой попытки вернуть женщинам власть. Он постулировал, что женщины слабее и/или глупее мужчин. Пытаясь освободить женщину, бумерит, руководствовавшийся нарциссизмом, не позволяющим решительно взять на себя ответственность за сложившуюся ситуацию, сделал из женщины слабую и податливую универсальную жертву. В общем, друзья мои, на свет появился бумерито-феминизм.

Фуэнтес посмотрела в зал так пристально, что никто не посмел с ней ни спорить, ни соглашаться. Волна её энергии как будто на время парализовала нас.

Эд Ковальчик (Ed Kowalczyk) из Live поёт песню « Lightning Crashes» [79] , Boozy & Swan [80] исполняют «Champagne Bert Boogie», и от грохота музыки в моей голове начинает дребезжать всё моё тело. Виртуальные реальности выплывают из моей головы и устремляются в будущее, в мир, несущийся по кремнию со скоростью света и управляемый одной силой мысли. Мои нежные углеродные нейроны кричат о боли двадцать четыре часа в сутки, моя кожа горит от изощрённой пытки человеческого существования, и в воздухе повисает слабый запах жареной плоти.

– Вот, взгляни, сладкий мальчик! – говорит Хлоя. – Камасутра, глава 2, поза быка. Давай попробуем!

– Как скажешь, Хлоя, как скажешь.

– Ты же это не серьёзно, сладкий мальчик?

– Может, взбодришь меня каким-нибудь своим «патриархируй это»?

– Патриархат-шматриархат… Да кому это нужно? Это глупая игра в «кто виноват?», сладкий мальчик.

– Правда? Ну, тогда, взбодри меня, будь так добра.

– Но зачем тебе бодриться, сладкий мальчик? Как ты будешь жить без своей депрессии?

Боже мой, а она, похоже, права. И от этого осознания моя депрессия усиливается.

– Для объяснения и защиты анекдотичной «женской податливости» было использовано социальное конструирование реальности, и после того как женщины были признаны более слабыми и/или глупыми существами, чем мужчины, патриархат поработил всех женщин, и они стали первыми настоящими рабами.

Фуэнтес снова спустилась с подиума на сцену.

– А поскольку реальность – это социальный конструкт, то на самом деле различий между полами не существует; любые различия – это просто набор произвольных условностей, установленных властью мужчин (тут феминистки прикрываются идеями Фуко). При патриархате, который, как считает большинство феминисток, начался около 5 000 лет назад с изобретением аграрного способа производства, или, как полагают радикальные феминистки, существовал с момента возникновения человеческого вида, эти условности были сконструированы мужчинами с единственной целью: угнетение женщин.

Фуэнтес замолчала и пристально посмотрела на сидящих в зале. Воздух вокруг неё неслышно жужжал. Никто не осмеливался выразить свою реакцию на её слова.

– Многие радикальные феминистки с пеной у рта доказывали, что весь язык, все правовые институты, вся общественная деятельность, все религии, все философские школы, вся математика и все науки при патриархате являются всего лишь структурами доминирования, необходимыми мужчинам для угнетения женщин, природы и тела. Но удивительно не то, что мужчины изобрели все эти способы угнетения, а то, что женщины всего мира молча согласились с их абсурдными требованиями. Утверждается, что патриархат «промыл женщинам мозги», и поэтому всюду и везде , день ото дня они покорно мирились с угнетением. Автор многих известных текстов о феминизме мисс Шерри Ортнер (Sherry Ortner) называет эту «промывку мозгов» « повсеместным согласием со стороны женщин». Такой взгляд не только сильно преувеличивает коварство мужчин, но и чудовищно унижает женщин. Неужели эти феминистки действительно считают женщин такими дурами? – громогласно вопрошала Фуэнтес.