Кен Уилбер - Бумерит

Юный Кен стремится к своей Омеге, к точке, в которой его старое «я» исчезнет и родится новое «я», прочное, как алмаз. Он думает, что это «я» будет жить в кремниевой системе, но это только начало, или, лучше сказать, отвлекающий манёвр в большой Космической игре. На самом деле он стремится ко мне, а я – всего лишь перевалочный пункт на пути к началу всего, находящемуся вне времени. Но это начало требует человеческой жертвы, масштабы которой поражают воображение. Юный Кен поскользнулся и упал на том отрезке пространства-времени, который ведёт к его гибели – она и есть цель, на пути к которой он так долго пробуксовывал, не в силах преодолеть притяжения своего собственного внутреннего устройства. Он думает, что просто занимается программированием. Но ведь и я сам когда-то делал такие же недалёкие предположения?

Карлтон закончила довольно мощной критикой мультикультурализма и политики признания. Я записал её речь в свой блокнот. На сцену снова вышла Лиза Пауэлл, и слушатели приветствовали её сумасшедшими аплодисментами, несмотря на взбучку, которую она им устроила в прошлый раз.

– Осталась последняя тема на сегодня! – выкрикнула Пауэлл, и по залу прокатилась волна аплодисментов.

Слайд № 6: «Эссенциализм: эй, слезай с моего облака!»

– Эссенциализм , – начала Пауэлл. – Вы все знаете, что обычно имеют в виду под этим словом: нужно быть женщиной, чтобы разбираться в женщинах, нужно быть индейцем, чтобы говорить об индейцах, нужно быть геем, чтобы рассуждать о гомосексуальности. Иными словами, как отмечают многие критики, имеет место регрессия культуры с мироцентрического до этноцентрического уровня: бал правит политика идентичности, и согласно радикальному плюрализму, между людьми больше нет ничего общего.

– Как пишет один критик, «о сегодняшней одержимости различиями говорит надменность племён и масштаб их интеллектуальных притязаний. Среди сторонников политики идентичности много фундаменталистов или, как говорят в научных кругах, «эссенциалистов». Особенно популярен эссенциализм в студенческой среде. „С согласия академической верхушки, видящей в эссенциализме мирную альтернативу насильственному протесту, в закрытых анклавах учебных заведений внедряются разнообразные программы, превозносящие маргинальность “».

Пауэлл замолчала, оглядела зал, спустилась с подиума и подошла к переднему краю сцены.

– Прошу вас, люди, будьте внимательны! – улыбнулась она. – Дэвид Берреби (David Berreby) утверждает, что в ситуации регрессии, когда мы вернулись с мироцетрического уровня на этноцентрический, «американцы начали использовать стандартную технику создания культурной и политической идентичности. Во-первых, вам необходимо развить в себе уверенность, что быть членом вашей группы – это уникальный опыт, отличающий вас от людей, не входящих в группу (даже если это близкие друзья или родственники), и сближающий с другими членами группы (даже если вы их ни разу не видели). Во-вторых, вам нужно претвориться, что ваши личные трудности, поражения и победы в борьбе с собственными особенностями – это уменьшенная копия всего того, что происходит с вашей группой в обществе. Личное – это политическое. В-третьих, вам необходимо утвердиться во мнении, что интересы вашей группы не получают должного внимания или вовсе отвергаются, и поэтому вашей группе необходимо предпринять такие действия, которые, к примеру, позволят изменить отношение к ней всего остального общества».

Лиза Пауэлл оторвалась от своих записей.

– В этих действиях как таковых нет ничего плохого. Но если, выполняя их, пренебрегать всем остальным, они приведут к полному отчуждению от общества, превратившись в своего рода патологический плюрализм с его невероятной убеждённостью в том, что я буду принят группой, если начну её обвинять и осуждать. Я делаю врагами тех, кто нужен мне в качестве союзников, особенно если принимать во внимание, что я руководствуюсь этноцентрическими, а не мироцентрическими мотивами. Для спасения своей этноцентрической идентичности я выбрал тот способ, который просто-напросто отказывает моей идентичности в существовании.

– Я точно знаю, что значит жить 200 000 лет, – говорит Скотт. – Это значит, жахать всё, что движется. Ты только посмотри на это море сисек и попок, волны которого рассекает фаллос.

– Скотт, ты сам-то себя слышишь? Ты говоришь как победитель конкурса на худший порносценарий. То есть так: «Той тёмной дождливой ночью я начал совать свой болт во всё, что движется».

– Да? Ты на себя посмотри. Выпьешь два пива, и уже лужу готов трахать.

Я уже собирался нанести сокрушительный ответный удар, но внезапно понял, что этот маленький ублюдок, пожалуй, прав.

– Но истинный плюрализм – это не этноцентрический плюрализм, а всеобщий плюрализм . Он признаёт общие черты и глубокое сходство всех людей: все мы страдаем и радуемся, смеёмся и плачем, чувствуем удовольствие и боль, удивляемся и раскаиваемся. Все мы способны создавать образы, символы, понятия и правила. У нас у всех по 206 костей, по две почки и по одному сердцу. Всем нам доступна Божественная Основа, как бы мы её не называли. Всем нам открыты спектр сознания и удивительная спираль развития. Кроме того , всеобщий плюрализм признает все те прекрасные различия, внешние признаки и обусловленные культурой нюансы, которые делают разные группы и разных людей такими непохожими друг на друга, такими особенными и уникальными. Но если вы сразу начнёте искать различия, то ваш плюрализм никогда не станет всеобщим, и вы будете обречены на патологический плюрализм, восстановление этноцентризма и регрессивную катастрофу.

– К счастью, – продолжила Пауэлл, – по-настоящему чувствительные люди всё чаще говорят о необходимости сдвига от этноцентрической несвободы к мироцентрическому объединению. Вспомним известную художницу Сару Бейтс (Sara Bates). Нация чероки делится на семь кланов: Клан Волка, Клан Оленя, Клан Красной Краски, Клан Птицы, Клан Длинноволосых, Синий Клан и Клан Дикого Картофеля. Сара принадлежит к Клану Волка, и использует в своих произведениях элементы его символики. Удивительная особенность работ Сары заключается в том, что она также использует в них элементы, символизирующие связь всего человечества, и это уже не этноцентрический, а универсальный плюрализм. Вот что сказано в одном из её буклетов: «Многие художники используют историю, чтобы рассказать о собственном бытии как о бытии американского индейца, женщины, или художника в контексте истории искусства. Они изо всех сил стараются показать свою принадлежность к группе, отличающую их от остальных людей» – это этноцентрический плюрализм. «В отличие от них, Бейтс использует историю и наследие своих предков племени Чероки для того, чтобы показать, насколько все мы похожи и как тесно связаны», – это мироцентрический или всеобщий плюрализм. Как это чудесно по сравнению с кошмаром нарциссической политики идентичности! То, что Сара Бейтс посредством своего искусства выражает идеи всеобщего плюрализма и борется с модными, но жестокими тенденциями этноцентрического плюрализма и балканизированного [88]разнообразия, – просто поразительно.