Даниел Бергнер - Чего хотят женщины? Наука о природе женской сексуальности

Считается, что женщины – самые естественные сторонницы, защитницы и хранительницы моральных и социальных норм, что их сексуальная сущность биологически наиболее склонна к сохранению верности. На мой взгляд, это не более чем сказка.

Эволюционная психология помогает нам придерживаться господствующей в области секса теории, сравнивающей женщин и мужчин. Причем эта теория очень аккуратно подтверждается различными данными, проникает в наше сознание и глушит страхи. А тем временем фармацевтические компании ищут препарат для женщин, который будет лекарством для поддержания моногамии.

Любовь к тщательному сбору данных Чиверс унаследовала от своего отца, канадского полковника военно-воздушных сил. Он, совместно со специалистом в области разработок, учитывающих влияние человеческого фактора, создавал эффективные кабины для реактивных истребителей. Изучив время реакции на сигналы, он понял, как лучше всего расположить рычаги управления самолетом. Именно отец научил Чиверс уважать и ценить эмпирические данные. Он разбивал камни и рассказывал ей о геологических формациях, препарировал земляных червей и говорил об аэрации почвы.

Когда в дом приходила еженедельная газета с телепрограммой, Чиверс подчеркивала все научные передачи. Для своих любимых хомяков она построила лабиринты из картонных коробок. Она определила оптимальную награду для этих животных. Как оказалось, запах арахисового масла распространялся слишком быстро и сбивал их с толку, поэтому она проводила эксперименты с овощами, позволившие выяснить, действуют ли ночные грызуны эффективнее по ночам и находят ли они ночью пищу быстрее, чем днем.

Все научные интересы были сосредоточены исключительно в области мужской сексуальности.

Она спускалась в мастерскую отца, устроенную в подвале их дома, где под его внимательным присмотром соорудила холодильник с крошечными петлями на дверце, а также конюшню для кукольного домика, который сделал ей отец. Ее очаровывало то, как совмещаются и взаимодействуют между собой различные предметы, как одушевленные, так и неодушевленные. В колледже она изучала нейробиологию, посвятив себя биофизике и биохимии. Однажды приятель предложил ей увлечься чем-то более легким – включиться в занятия класса, обсуждающего вопросы сексуальности. Лекции посещали 600 студентов. Однажды преподаватель показывал слайды. На экране демонстрировалась вульва. Весь экран занял крупный снимок, на котором изображались выступы и изгибы женских гениталий. В зале прозвучал единый вздох глубокого отвращения, гулко пронеслось всеобщее «фу-у-у-у!», причем главным образом от женщин. Крупный план пениса ни у кого не вызвал возгласа ужаса или отвращения.

Вернувшись к занятиям в колледже, Чиверс сделала анатомический набросок вульвы для своих одногруппников мужского пола – своего рода карту, помогающую парням найти клитор. Теперь, когда у нее в памяти звучал многоголосый женский вопль отвращения, она думала: «Неужели вы так воспринимаете свое собственное тело?»

После курса лекций она записалась на семинар по вопросам сексуальности и провела презентацию, касающуюся проблемы женского оргазма, в частности показала видео женщины за шестьдесят, которая рассказывала о своем новом партнере, так сказать, последнем всплеске чувств. Обсуждение проходило очень бурно. Чиверс покидала зал торжествуя, однако она не смогла найти работу, связанную непосредственно с изучением секса, если не считать работы врачом-сексопатологом, которая совершенно ее не привлекала.

Занимаясь нейропсихологией, Чиверс завершила исследования для своей диссертации, результаты которых были добавлены в копилку ее теоретических выводов: гомосексуалисты проходят тест с использованием трехмерных фигур хуже, чем гетеросексуальные мужчины. Показатели у женщин в среднем также хуже, чем у мужчин.

Эта часть студенческого исследования казалась не слишком достоверной, поскольку затрагивала область науки, где постоянно велись яростные дискуссии, главным образом по поводу определенных различий в уровне интеллекта между женщинами и мужчинами, коренившихся не в культуре, а в генах. Но Чиверс не обращала особого внимания на тонкости. Она решила внимательно присмотреться к интригующей взаимосвязи между полом (различия у женщин и мужчин при вращении в уме трехмерных объектов), желанием (аналогичные несоответствия между геями и сторонниками традиционного секса) и неврологическими аспектами, которые могли быть врожденными. После окончания университета она попросила принять ее на работу помощником в лабораторию Торонто, где впоследствии, после защиты докторской диссертации, ей выделили тесный кабинет с кожаным креслом и плетизмографом. Эта лаборатория находилась в одной из самых престижных психиатрических клиник Канады. Когда Чиверс исполнилось 22 года, она оказалась единственной женщиной, работающей в этой лаборатории. Все научные интересы были сосредоточены исключительно в области мужской сексуальности. Однажды она спросила самого старого исследователя лаборатории, Курта Фройнда – ведущего специалиста в области сексологии, которому исполнился к тому времени 81 год, – почему он никогда не обращал свое внимание на женщин.

Лысый, с серповидным носом и огромными ушами, которые, казалось, служили ему хитроумными детекторами, Фройнд, чехословацкий психиатр, был нанят за полвека до этого чешской армией, чтобы выявлять призывников, пытавшихся избежать службы в армии путем симулирования гомосексуализма. Фройнд разработал мужскую версию плетизмографа задолго до того, как появился женский эквивалент этого прибора. На пенис надевалась стеклянная трубка с воздухонепроницаемым кожухом, охватывающим основание члена. Затем испытуемому показывали различные картинки и измеряли давление воздуха и набухание органа. Если у чешского призывника не повышалось давление в то время, когда Фройнд демонстрировал ему провокационные картинки с изображением молодых людей, призывник отправлялся в армию.

Фройнд не стал делать охоту на гомосексуалистов основой своей карьеры. Поначалу он попытался лечить геев при помощи психоанализа, но в конечном счете обзвонил своих пациентов и вернул им деньги. Фройнд утверждал, что гомосексуализм является результатом пренатального развития, а не воспитания, и настаивал, что это нельзя излечить. Он боролся с чешскими правопорядками, согласно которым гомосексуальные отношения были объявлены вне закона. Сбежав из коммунистической Чехословакии, Фройнд поселился в Торонто. Его взгляд на мужскую сексуальную ориентацию как на нечто свойственное человеку и неизменное (быть геем совсем не означает быть душевнобольным) помог в 1973 году убедить Американскую психиатрическую ассоциацию исключить гомосексуализм из списка психических расстройств.