Росс Розенберг - Любовь или зависимость? Почему предрасположенность к нездоровым отношениям передается через поколения и как это остановить

До встречи с Максом у Молли было мало опыта в отношениях. Большинство ее решений, включая выбор мужчин, строго контролировались ее матерью. Когда Молли встретила очень красивого, очаровательного Макса Розенберга, она влюбилась в него по уши, как и многие женщины. Я предполагаю, что их отношения развивались очень быстро, что вполне ожидаемо, когда одинокая, управляемая и слабая молодая созависимая женщина встречает обходительного и галантного мужчину своей мечты. Это был синдром человеческого магнетизма, случившийся примерно в 1929 году. Отец сказал мне, что он искренне считал, будто мой дедушка заинтересовался моей бабушкой и женился на ней, потому что она происходила из состоятельной семьи, обладавшей большим количеством недвижимости.

Ида открыто осуждала и была враждебно настроена по отношению к Максу, которого, как говорил мой отец, она видела насквозь. Как и другие патологические нарциссы, она могла быстро индентифицировать психологически схожих с ней людей. Несмотря на попытки Иды запретить Молли встречаться с Максом, двое несчастных влюбленных сбежали через шесть месяцев после знакомства. Спустя приблизительно три месяца был зачат мой отец. Через полгода после рождения ребенка Молли подала на развод, потому что Макс жестоко обращался с ней, а затем и вовсе бросил семью. Молли сказала моему отцу, что Макс не был заинтересован в том, чтобы держаться за нормальную работу, дабы обеспечивать свою семью. В то время как обстоятельства, предшествовавшие разводу, оставались тайной, исчезновение Макса из жизни моего отца ей не было. Моему папе пришлось ждать переходного возраста, чтобы впервые встретиться с отцом, и в дальнейшем он виделся с ним лишь четыре раза.

Будучи молодой разведенной женщиной с новорожденным ребенком на руках, Молли была вынуждена быстро выйти на работу, где она трудилась по шесть дней в неделю. У нее не было иного выбора, кроме как доверить заботы о ребенке своей жестокой и черствой матери. Хотя Ида нехотя и взяла на себя эту обязанность, она никогда не стеснялась выражать свое недовольство и злость по этому поводу каждому, кто находился в пределах слышимости.

Какой бы сложной и совершенно невыносимой ни была Ида для большинства окружающих, это не сравнится с тем, в какой степени она была жестокой по отношению к моему отцу, которого она часто называла «ребенок дьявола». По мнению Иды, ее внук постоянно и безнадежно «портил вещи» просто потому, что он являлся носителем того же ДНК, что и его отец. Она не могла видеть моего отца за своей пеленой ненависти к Максу и своим недовольством в связи с необходимостью заботиться о его ребенке.

По словам моего отца, Ида ненавидела его за биологическую связь с Максом. Еще больше усугубляло ситуацию то, что внешне они были очень похожи. Отец вспоминал, как Ида постоянно бранилась на немецком, чтобы высказать все, что она думает о нем и Максе, которого он никогда не видел. Очевидно, что никто в семье не мог остановить дурное обращение Иды с внуком: она была слишком властной, и ее все боялись. За неделю до смерти моего отца я попросил его рассказать о тирании, которой он подвергался. Он сказал мне, что на протяжении всей жизни его регулярно посещали ужасные навязчивые воспоминания о жестоком обращении Иды с ним. Он даже проронил слезу, что было достаточно ярким выражением чувств для моего обычно безэмоционального отца.

Некоторые из самых приятных детских воспоминаний моего отца были связаны с добротой и любовью, которые он получал от своего дедушки Руби и своих трех дядюшек. Они очень его любили. Несмотря на бессилие Руби защитить своего внука, мой отец помнит его как самого замечательного человека, которого он когда-либо знал. Грустно и печально, что любовь его матери, дядюшек и дедушки не смогла ничего сделать с травмой, причиненной жестокой бабушкой.

Хотя у него не было возможности проводить с матерью столько времени, сколько ему бы хотелось, он вспоминал, что у них были невероятно близкие отношения. Он идеализировал Молли, которую обожал до самой ее смерти. Он всегда считал ее своим лучшим другом. Кстати, мой отец однажды рассказал мне историю о том, как он был в больнице, когда ему должны были удалить миндалины. Врач вышел в комнату ожидания и спросил, нет ли у Молли куклы моего отца, потому что он плакал и требовал «свою Молли». Хотя истории об удивительно близких отношениях моего отца с Молли внешне кажутся теплыми и добрыми, они имеют поразительное сходство с тем, что часто определяют как эмоционально инцестуальные [5] Эмоциональный инцест – форма нездоровых отношений между родителем и ребенком, в которых ребенок наделяется ролью «эмоционального супруга» для родителя. Родитель ищет психологической поддержки у ребенка, обращается с ним как с партнером, делает его своим советчиком и защитником. – Прим. ред. отношения родителя и ребенка. Это стало еще одной причиной возниковения у него травмы привязанности.

Мой отец также страдал от социофобии и депрессии средней степени тяжести. Его биологические и связанные с окружением проблемы в детстве, в особенности ярко выраженная вербальная и эмоциональная жестокость, в дальнейшем вылились в личностные и связанные со взаимоотношениями нарушения психики. Любовь и нежность, полученные им от матери, дядюшек и деда, не могли излечить его от травмы привязанности, превратившейся в нарциссическое расстройство личности во взрослом возрасте.

Будучи ребенком и подростком, мой отец находил себе убежище в учебных занятиях, где он имел друзей. В 18 лет он сбежал от тирании бабушки и от ограниченных финансовых возможностей, поступив на службу в армию. Мой папа описывал четыре года, проведенные в Германии после окончания Второй мировой войны, как веселое время, ведь у него впервые в жизни появилась свобода, чтобы понять что-то о себе самом, о жизни и об окружающем его мире. Как и его собственный отец, он был достаточно привлекательным для дам. Я помню нескольно неловких ситуаций, когда мой папа хвастался своими победами на любовном фронте над «доверчивыми, эмоционально зависимыми и совершенно нищими» немецкими женщинами.

Четыре года спустя после своей демобилизации из армии мой отец окончил Иллинойский университет, получив степень бакалавра в области инженерии. Как и с армейскими историями, он часто хвалился тем, что имел несколько подружек, не являвшихся еврейками, на которых никогда не намеревался жениться. Когда он решил остепениться, он начал активно искать жену-еврейку. Помимо ее религиозной принадлежности, она должна была быть молода и привлекательна. Когда он выбрал мою маму, чтобы жениться на ней, он закончил длительные отношения, которые у него были с более взрослой женщиной нееврейского происхождения. Мало того, что он описывал свой разрыв с ней достаточно холодно и без каких-либо чувств, но он даже улыбался, рассказывая эту историю.