Екатерина Соколова - When I grow up. Пособие для взрослых девочек из дисфункциональных семей

Даша, взяв ведро и швабру, подошла к полуоткрытой двери аудитории и начала прислушиваться.

«Владение чужой душой при грамотном подходе может запускать процессы подавления защиты личности того, кого унижают».

Слова странного молодого человека заставили Дашу вздрогнуть и попятиться назад, как раз в то место, куда она поставила свое металлическое ведро. Как-то нечаянно стопа ее подвернулась, и ведро с звенящим звуком опрокинулось в самый низ, прихватив с собой и Дашу. Как назло, дверь в этот момент была открыта достаточно, чтобы и Виктор, и сидящие на первых рядах увидели все это действо, и в аудитории воцарился хохот.

– Виктор Владимирович, смотрите, от ваших лекций простые смертные просто штабелями падают, – прокричал какой-то высокий стильно одетый парень с первого ряда.

Все вновь дружно засмеялись.

Даша, готовая хоть сквозь землю провалиться от стыда, схватила ведро и швабру и побежала в сторону своей каморки в туалете. Ну, собственно, так все и началось.

Она бы многое отдала тогда, чтобы никогда не видеть человека, которому принадлежал тот голос и то, что он говорил . Но судьба распорядилась иначе.

Несколько дней Даша старательно обходила проклятую аудиторию, боясь разоблачения. Найдя в одном их пустых классов очередную жвачку, приклеенную к полу, она с энтузиазмом принялась ее отдирать с помощью ножа и растворителя, когда голос, тот самый голос, прогремел над ней, как первый июльский гром.

– Сотрудникам института разрешено посещать любые лекции бесплатно. В свободное от работы время.

Виктор опустился на корточки и, посмотрев ей в глаза, добавил:

– Совершенно бесплатно. Это наши принципы. Приходите. Я вас приглашаю.

Незаметно Дарья дошла до салона красоты. Открывая дверь, она привычно попрощалась со своими воспоминаниями, как со старыми, но верными друзьями, как муж перед работой, уходя, прощается с женой. Ее воспоминания уже давно стали ей семьей. Такой невидимой семьей.

Пока. Нужно работать.

Виктор сидел за столом в буфете и вполголоса рассказывал что-то своему коллеге с параллельной кафедры. Их разговор не было слышно, но по тем полужонглирующим жестам, по тому, как он поднимал брови, было понятно, что он очень чем-то возмущен.

– Вить, тебя, кажется, зовут, – засмеялся коллега, указывая на стоящую в углу Дашу, уже полчаса смотрящую на Виктора и странно поддергивающую левым глазом и плечом, как будто у нее был нервный тик.

– Меня? Кто?

Виктор обернулся, и, увидев вдалеке странные движения Даши, напоминающие ритуальные.

– Подожди секунду. Я сейчас.

– Дарья, вы что-то хотели? – обратился он к истерично и одновременно смешно дергающейся уборщице.

– Виктор Владимирович, держите! – доставая огромный красный талмуд, прошептала явно возбужденная происходящим Даша, – завтра перед первой парой положите в мужском туалете в кладовку, под мои тряпки. Только обязательно в файлик заверните, чтобы не испачкалось!

– О Боже! До завтрашнего дня я ее наизусть выучу! Дарья, я ваш должник!

– Берите, берите. И знайте – я полностью на вашей стороне, понимаю вас прекрасно, сама была в таких ситуациях в школе… знаю, каково это… Грымзы старые, – протягивая книгу, отчеканила Дарья.

– Даша, не знаю, как вас благодарить.

– Это я не знаю, как благодарить вас, Виктор Владимирович. Ваши лекции мне глаза открыли! Понимаете?! Я дышать научилась! Ну, до завтра!

– До завтра, Дарья, – прошептал изумленный Виктор.

Уже шесть месяцев как каждую субботу Дарья посещала лекции Виктора. Она надевала строгие коричневые костюмы, купленные мамой для нее, когда ей было шестнадцать, убирала волосы в пучок, наносила легкий макияж и шла в институт, ставший ей уже родным. Прослушав лекции, Даша внимательно записывала всю рекомендованную литературу, затем заходила в библиотеку, набирала пакеты, полные книг, и, словно домохозяйка, таща на себе тяжелую добычу из супермаркета, медленно, переваливаясь с ноги на ногу, ковыляла домой.

Мама всегда встречала ее с улыбкой.

– Как в библиотеке посидела?

– Отлично. Много прочитала, много взяла с собой.

Дашина мама не знала, что Даша посещала лекции Виктора Владимировича, иначе это бы кончилось большим скандалом. Нет, она была в принципе не против лекций по субботам. Вот только если бы вела их женщина, тогда все было бы отлично. Но узнай она, что лекции ведет еще молодой и привлекательный неженатый мужчина… Даша закрывала глаза от страха, когда представляла, что могло бы стать с мамой и с ней…

Достав книги из сумок и налив себе чай в огромную кружку, Даша уходила в свою комнату и погружалась в мир Канта и Макиавелли. Она читала, читала, читала… Жадно ища ответы на вопросы, точнее, ища сами вопросы. Вопросы, которые она задавала себе много лет, но почему-то не могла сформулировать.

– Только дверь не закрывай, чтоб я видела, чем ты там занимаешься, – крикнул строгий голос мамы из соседней комнаты.

– Конечно, мама, – отвечала Даша и продолжала проглатывать главу за главой.

Даша читала до глубокого вечера, когда мама, обычно тихо подкрадываясь и пытаясь прочитать то, что читала Даша, произносила:

– Ужин готов. Пойдем!

Это была строевая команда, по которой Даша немедленно закрывала книги и шла на кухню.

Даша не умела готовить.

Хотела научиться, но пользоваться кухней без разрешения мамы было запрещено.

«Владение чужой душой».

Невероятно, но факт – в школе Даша была одной из лучших учениц в классе. Тогда почему же с самого детства она жила с ощущением своей глупости? Не потому ли, что именно в детстве у нее выработали привычку постоянно называть себя «глупой» рядом с мамой?

Потом к этому ощущению прибавилось ощущение некомпетентности и непрофессионализма.

Это была какая-то странная жизнь, больше похожая на игру с правилами, которые никто до конца не знал.

С одной стороны, Даша была талантливой перспективной ученицей, к шестнадцати годам прекрасно овладев испанским и английским языками. С другой стороны, в ее семье стоял какой-то странный запрет говорить о своих успехах при маме, дабы не провоцировать скандал.

С одной стороны, Дашина мама всегда ходила на родительские собрания, сидела за первой партой и важно улыбалась, когда учителя хвалили ее дочь. С другой стороны, будучи вдвоем с Дашей, она часто зло смотрела на нее и говорила: «Ничего, я в молодости корячилась, и ты будешь».

Но все вокруг так приторно искренне убеждали Дашу, что мама ее очень любит, что в конце концов Даша просто выработала свою собственную модель жизни: хорошо учиться, найти работу, не врать, не обижать людей и, главное, никогда не обижать маму.