Таня Танк - Моя токсичная семья: как пережить нелюбовь родителей и стать счастливым

Она казалась добродушной старушкой, хотя ей было всего только сорок два года; глаза у нее были добрые и печальные; в семье с ней совершенно не считались. Ребенком ее почти не ласкали, так как она не отличалась ни резвостью, ни хорошеньким личиком и смиренно, кротко сидела в углу. С тех пор она была навсегда обречена. Никто не заинтересовался ею, когда она стала девушкой».

Посмотрите, как верно наблюдение Мопассана! Девочка, «умерщвленная» нелюбовью, вырастает, как бы обнуляя себя, стремясь быть максимально удобной для людей «высшего ранга». Любой абьюзер может веревки вить из подобных людей – без всякого опасения быть брошенным. Настолько сверхценен для них любой человек, который их хотя бы не гонит! Об этом я подробнее расскажу в третьей части.

«Она была чем-то вроде тени или хорошо знакомого предмета, живой мебелью, которую привыкли видеть ежедневно, но о которой никто никогда не беспокоился. Сестра, по привычке, усвоенной еще в родительском доме, смотрела на нее как на неудачное и совершенно незначительное существо. С ней обращались фамильярно и бесцеремонно, скрывая под этим презрительное добродушие.

(…)

Однажды вечером Лиза, которой было тогда двадцать лет, неизвестно почему бросилась в воду. Ничто в ее жизни и в поведении не давало повода предвидеть эту безумную выходку. Ее вытащили в полумертвом состоянии, а родные, негодующе воздымавшие руки, вместо того чтобы доискаться таинственной причины этого обстоятельства, удовольствовались разговорами о «безрассудном поступке» так же точно, как говорили о несчастном случае с лошадью Коко, незадолго перед тем сломавшей себе ногу в колее, вследствие чего пришлось ее прикончить».

…А иногда бывает и так: родители боготворят чужого ребенка, испытывая гадливость к «неудачному» собственному. О судьбе такого мальчика нам рассказывает Ганс Христиан Андерсен в рассказе «Анне Лисбет»:

«Анне Лисбет была красавица, просто кровь с молоком, молодая, веселая. Зубы сверкали ослепительною белизной, глаза так и горели; легка была она в танцах, еще легче в жизни! Что же вышло из этого? Дрянной мальчишка! Да, некрасив-то он был, некрасив! Его и отдали на воспитание жене землекопа, а сама Анне Лисбет попала в графский замок, поселилась в роскошной комнате; одели ее в шелк да в бархат. Ветерок не смел на нее пахнуть, никто – грубого слова сказать: это могло расстроить ее, она могла заболеть, а она ведь кормила грудью графчика! Графчик был такой нежный, что твой принц, и хорош собою, как ангелочек. Как Анне Лисбет любила его!

Ее же собственный сын ютился в избушке землекопа, где не каша варилась, а больше языки трещали, чаще же всего мальчишка орал в пустой избушке один-одинешенек. Никто не слыхал его криков, так некому было и пожалеть! Кричал он, пока не засыпал.

Годы шли, мальчишка Анне Лисбет рос как сорная трава. Он так и остался в семье землекопа, Анне Лисбет заплатила за это и развязалась с ним окончательно. Сама она стала горожанкой, жилось ей отлично, но к землекопу с женой не заглядывала никогда – далеко было, да и нечего ей было у них делать!

Сынишка Анне Лисбет сидел в солнечные дни у канавы, стругая кол, и мечтал: весною он заприметил три цветка земляники, – “наверно, из них выйдут ягоды!” Мысль эта была его лучшею радостью, но ягоды не поспели. Если случалось ему забраться на барский двор, его угощали толчками и пинками; он такой дрянной, некрасивый, говорили девушки и парни, и он уже привык не знать ни любви, ни ласки!

Наконец его совсем сжили с земли – отправили в море на утлом судне. Он сидел на руле, а шкипер пил. Грязен, прожорлив был мальчишка; можно было подумать, что он отроду досыта не наедался! Да так оно и было. Некрасив он был: волоса жесткие, унылый, забитый вид… Да, вот каково приходилось мальчишке землекопа, по церковным книгам – сыну Анне Лисбет» [10] Пер. А. Ганзен. .

А вот что рассказывают мои читатели:

«Я как-то уплыла на озере за лодкой, показалось, там мама. Мамы не было, были какие-то знакомые, которые забрали меня на пикник на остров и вернули через несколько часов. Папа потом сказал, что пришел на пляж, увидел мои вещи, спросил знакомых пацанов, не видели ли они меня, те сказали, что я уплыла часа два назад, папа развернулся и пошел дочитывать книгу».

«Мать совершенно не интересовалась моей жизнью, а отец, как я понимаю, хотел только одного – сбежать, но не знал куда и как, и поэтому сбегал в алкоголь. Я могла сутками где-то пропадать, но никого не волновало, где я, с кем и что со мной. Мы жили как соседи, стараясь поменьше попадаться друг другу на глаза.

Был период особенно тяжелый, когда я, неосознанно следуя примеру отца и желая сбежать или отключить мозг, увлеклась наркотиками. Мы проводили время с подругой, и она описывала наши приключения в дневнике. Ее мать прочитала и позвонила моей предупредить. Так вот, мать мне ни сказала ни слова! Сделала вид, что звонка не было. Ей было абсолютно на меня наплевать».

Дети гипоопекающих родителей рано постигают «науку выживания». Шок-книга на эту тему – «Замок из стекла», автобиография американской журналистки Джаннет Уоллс. В три года автор оказалась в ожоговом центре – на ней загорелось платье, когда она готовила себе поесть.

«Через несколько дней после возвращения домой я снова варила сосиски. Я была голодна, а мама в соседней комнате рисовала свою картину. Она увидела, что я готовлю, и сказала: “Молодец! Снова в седло и вскачь! Нельзя жить и бояться огня!”

Мама не расстраивалась, когда мы приходили домой с порезом или перепачканные грязью. Однажды я сильно поцарапала бедро о гвоздь, когда перелезала через забор. Мама моей подружки Карлы, увидев рану, сказала, что мне нужно срочно ехать в больницу, накладывать швы и делать прививку от столбняка. “Это всего лишь мелкая царапина, – констатировала мама. – Современные люди бегут в больницу, когда коленку обдерут. Мы превращаемся в нацию неженок и белоручек”. И она снова отправила меня гулять.

Мама всегда говорила, что люди слишком сильно переживают по поводу своих детей. Некоторая доля страданий в детском возрасте полезна, утверждала она. Страдание активизирует иммунную систему тела и души, и именно поэтому мама игнорировала нас, когда мы плакали» [11] Пер. А. Андреева. .

Жизнь Джаннет, ее сестер и брата – череда ЧП: то извращенец вломится в дом и приляжет в детскую кровать, то юный сосед-хулиган чуть не пристрелит, то дети выпадут из родительской машины на полном ходу, а те и не заметят… но инфантильная мать витает в облаках, а отец пьет и рассказывает детям сказки о прекрасном будущем. Меж тем семья неуклонно беднеет, кочует из штата в штат, голодает, у детей нет одежды, постелей…