Лиза Таддео - Три женщины

– Да.

– Мы же учимся в одном классе.

– Да.

– Ну?

– Тебе не нравится?

– Нет, – отвечает она, широко улыбаясь. – Мне нравится. Мне очень нравится.

И тогда это случается, самый романтический поцелуй в истории мира. Он проводит ладонью по ее щеке, медленно и неуверенно, как мальчик, хотя он больше похож на мужчину, чем любой парень из их класса. Она чувствует, что лицо ее охватывает пламя. Тысяча образов проносится в ее голове – говорят, так бывает, когда ты умираешь, а не во время первого поцелуя. Она видит маму внизу, у лестницы, и она называет ее ленивой. Она видит, как отец выходит из двери, он выходит, и дверь захлопывается за ним, а мама говорит: «Лина, убери грязь за собой! Лина, о чем ты думаешь? Лина, когда ты встанешь? Почему ты все еще в ванной?» Она видит, как сестры смотрят на нее злыми глазами. Она вспоминает ту ночь, когда умер ее кролик, а утром мама заставила выбросить его. Она хотела похоронить его, но она видит, как отец выносит кролика в мусорном мешке за дверь… И вдруг губы этого красивого парня оказываются на ее губах, она чувствует, как его язык проскальзывает ей в рот, и вот оно, то, о чем она только мечтала и читала в книжке «Как целоваться», которую дала ей подружка. В книжке говорилось, что языки движутся, как золотые рыбки, но их языки вовсе не рыбки, да и не языки, а души, души, которые бьются о влажные зубы. Лине кажется, что она сейчас умрет, и, если бы это действительно произошло, ее жизнь была бы полной.

– Эйден, – выдыхает она ему прямо в рот.

– Что, малыш?

Для некоторых женщин подготовка к встрече с любовником столь же благословенна, как и сама встреча. Порой даже лучше, потому что со временем любовники уходят, интерес ослабевает, но нежные моменты предвкушения останутся навсегда. Так и Лина: ей приятней вспоминать красоту падающих снежных хлопьев, чем серую слякоть под ногами.

Обнаженная Лина стоит за желтой шторкой в прямоугольной душевой кабинке. Она подставляет рот под струю воды, откидывает мокрые волосы назад, как это делают девушки в кино – большие пальцы заложены за уши, а ладони обхватывают макушку. Потом она приглаживает волосы. Она бреет ноги и лобок, оставляя то, что девушки постарше называют «взлетной полосой». Она намыливается душистым мылом, уделяя внимание всем местам, где он может ее поцеловать. Эти места она трет особенно сильно, тщательнее, чем следовало бы.

Время она выбрала идеально – сестра сейчас пойдет в ванную по пути в их общую спальню, так что Лину никто не потревожит. Обнаженная, она ложится на постель поверх полотенца и начинает втирать розовый лосьон в кожу, не пропуская ни единого участка. Потом она наносит макияж, но не слишком вызывающе – однажды она слышала, как Эйден заметил, что сильно накрашенные девушки хотят казаться старше, а становятся похожими на шлюх.

Она расчесывает и сушит волосы, чтобы они стали прямыми, но сохранили объем и красиво рассыпались по спине и плечам при ходьбе.

Лина душится за ушами, под коленями и на внутренней стороне запястий. Лимонно-цветочный запах напоминает о пляже, чае со льдом и мятой, свежем океанском бризе. Духи – это последний штрих, они должны сохраниться надолго. Если по дороге Лине придется пройти мимо курильщика, она вся изведется в молчаливом негодовании. Эйден курит, но ей хочется прийти к нему чистой, без запаха табака, хотя вполне возможно, что он будет курить, когда она придет.

Она нервничает. В животе странное ощущение, словно она не ела несколько дней. Она действительно ела меньше обычного, потому что такова любовь. Лина начинает это понимать. Любовь одновременно питает – и заставляет ощущать голод, так что ты полон и в то же время опустошен. Ты не хочешь ни есть, ни общаться с другими. Ты хочешь только того, кого любишь, и думаешь только о нем. Все остальное – пустая трата энергии, денег, дыхания.

Тайное место – это река, но это нечто большее, чем река. Даже сейчас, спустя двадцать лет, Лина, думая о тайном месте, вспоминает слово «река», хоть оно и не совсем подходит. Проблема в том, что лучшего слова нет. Как все лучшее в жизни, это не имеет названия. Никто из них не называл тайное место. Не называл вслух. Так Лина называла это мысленно. Вообще-то было и более простое название, проще, чем «река».

Там.

Я встречусь с тобой там .

Увидимся там в десять.

Сойти с автобуса – и вот это место, всего в четверти мили, в лесу, но не слишком далеко, рядом с двухполосной дорогой, которая пролегает по равнине.

В лес ведет тропинка, не дорожка, но достаточно заметная узкая тропинка, проторенная в траве кедами и ботинками.

Лина шагает в белых кроссовках и думает, что и она теперь причастна к созданию этой тропинки. Она думает обо всех тех, кто прошел этим путем до нее.

Вот это место. Поляна, заросшая высокой травой, узкий извилистый ручей в тумане. Самый лучший момент – увидеть его машину, старую и потрепанную, серую до незаметности. При виде этой машины сердце Лины начинает колотиться как безумное.

Они начали встречаться осенью, но скоро наступит зима. Эйден говорит, что нужно запастись одеялами – слишком дорого будет держать мотор включенным. Он сказал это в сентябре, когда до зимы было еще очень далеко. И глаза Лины увлажнились оттого, что он мысленно связывает свое будущее с ней. Очень долго она была удовлетворена одним только осознанием того, что объект ее любви видит в ней бьющееся сердце, живое существо, что включает ее в свою орбиту.

Лина видит, что его машина уже здесь, она слышит пение птиц в ветвях деревьев, хруст сучков под ногами. Она чувствует запах влажной земли и автомобильных выхлопов. В этом тумане голова идет кругом. Она заправляет волосы за уши – она много раз тренировалась перед зеркалом и знает, что так выглядит лучше всего. Все эти звуки, запахи, атмосфера… Это ее прелюдия.

Там, в машине, глядя куда-то вдаль сквозь деревья, в сизом облаке сигаретного дыма, сидит ее миф: парень, который всецело принадлежит ей, он ждет ее, он ценит самую ее сущность. Он – смысл ее жизни, ради него она забывает о матери, сестрах и об отце. Только он.

Там.

Когда-нибудь Эйден будет слишком много пить, у него будут дети, работа и зарплата, которой не хватает даже на газовый баллон для барбекю для летней вечеринки в день рождения. Когда-нибудь у Эйдена появится большой живот – и горькие сожаления. Он не станет ни десантником, ни астронавтом, ни бейсболистом. Он не будет петь в знаменитой группе, он не увидит Тихого океана. Он будет жить только для жены и детей, делать все, что в его силах (хотя считается, что мужчине всегда нужно заниматься чем-то вне семьи и работы), но он не сделает ничего такого, что запомнится навсегда. Только одна женщина будет помнить, кем он был для нее. Потому что для нее он был всем.