Филипп Богачев - Успех. Позитивный образ мышления

И последнее по списку, но не по значению – мелкие доработки по тексту и толкованию, чтобы исключить ненужный фанатизм в прочтении и толкованиях. Просто для справки: после первого тиража, несмотря на тройную вычитку, в книгу было внесено 1262 исправлений. Сейчас их в три раза больше – но в основном по тексту и мелким деталям.

P.S. Если не знаешь, что делать с первой версией книги, подари её тому, кому пора начать менять жизнь.

Представь себе шахматную доску. На которой, как ни странно, играют в шахматы. Я уверен, что в шахматной партии важна каждая фигура, которая является ценной, незаменимой и так далее. Пешки – важны, лошади – очень важны, ну а короля надо защищать, не жалея сил и здоровья. Являются ли фигуры главной составляющей в этой игре?

Я уверен, что если бы фигуры могли мыслить и думать, то у них достаточно быстро родился бы мифологический пласт по поводу «уйти за пределы доски», «вернуться для новой игры», «лучшая фигура – это та, которая погибла с мечом в зубах, окружённая превосходящим количеством врагов» и так далее.

Но за шахматной доской сидят игроки. Каждый из них имеет полную власть над шестнадцатью фигурами, их жизнью, временной смертью, движениями или рокировками – полную. Игроки – играют. Многие играют с энтузиазмом и поглощённостью процессом и быстро переходят на следующий уровень – становятся хорошими игроками.

Особо хорошие игроки быстро становятся мастерами, потом – гроссмейстерами, могут вести сеансы одновременной игры на многих досках, становятся объектами зависти и подражания простых зелёных бойцов. Гроссмейстеры – это те, кто в совершенстве знает все тонкости игры.

Являются ли эти великие мастера шахмат главными фигурами в этой игре? Нет, и не могут быть. Почему? – спросите вы меня. Сегодня я отвечу – и отвечу очень суровую правду. Гроссмейстер шахмат не может быть абсолютно свободным, не может иметь право делать то, что он хочет, потому что его мастерство ограничено правилами игры. Он мастер, но в рамках правил.

Правил, которые написал не он. И если он нарушает правила, он перестаёт быть гроссмейстером. Его могут оштрафовать, лишить титула, отлучить от церкви и шахмат, и вообще.

Точно так же, как на одного игрока приходится шестнадцать фигур, на одного гроссмейстера – сотни игроков, на одного создателя правил приходится сотни гроссмейстеров.

Если ты хочешь всегда выигрыватьв игре, тебе надо не досконально тренироваться, тебе надо самому писать правила игры, по которым будут играть другие.

Прежде чем мы начнём серьёзно обсуждать первую часть книги, я хочу дать тебе описание нескольких экспериментов.

Эксперимент № 1

За столом сидит около десяти детей. Несколько детей имеют установку на то, что и как говорить. На столе стоят две пирамиды – одна белая, другая чёрная. Ведущая начинает спрашивать детей:

– Машенька, какого цвета пирамидки?

– Обе белые.

– Коля, какого цвета пирамидки?

– Обе белые.

Так до тех пор, пока не подходит очередь «не подставного ребёнка». На видеозаписи видно, что после небольшого раздумывания он тоже говорит: «Обе белые». Потом ведущая просит ребёнка подвинуть к себе чёрную пирамидку. И ребёнок пододвигает. И потом не может ответить на вопрос, почему он до этого сказал: «Обе белые».

(Отрывок из фильма «Я и другие»)

Эксперимент № 2

В лифт заходит несколько человек, из которых один – подопытный, остальные – знают условия эксперимента. В один момент времени все мужчины снимают шляпы, подопытный после секундного замешательства тоже снимает. Затем участники эксперимента поворачиваются синхронно налево – испытуемый после паузы тоже. И так продолжается несколько раз.

(Видеофрагмент на английском лежит в Интернете)

Эксперимент № 3

Клетка. В ней пять обезьян. К потолку подвязана связка бананов. Под ними лестница. Проголодавшись, одна из обезьян подошла к лестнице с явными намерениями достать банан. Как только она дотронулась до лестницы, вы открываете кран и со шланга поливаете ВСЕХ обезьян очень холодной водой. Проходит немного времени, и другая обезьяна пытается полакомиться бананом. Те же действия с вашей стороны.

Отключите воду.

Третья обезьяна, одурев от голода, пытается достать банан, но остальные хватают её, не желая холодного душа. А теперь уберите одну обезьяну из клетки и замените её новой обезьяной. Она сразу же, заметив бананы, пытается их достать. К своему ужасу, она увидела злые морды остальных обезьян, атакующих её. После третьей попытки она поняла, что достать банан ей не удастся. Теперь уберите из клетки ещё одну из первоначальных пяти обезьян и запустите туда новенькую. Как только она попыталась достать банан, все обезьяны дружно атаковали её, причём и та, которую заменили первой (да ещё с энтузиазмом).

И так, постепенно заменяя всех обезьян, вы придёте к ситуации, когда в клетке окажутся пять обезьян, которых водой вообще не поливали, но которые не позволят никому достать банан.

Почему?

Потому, что здесь так заведено.

Если ты, мой читатель, хочешь более художественных примеров, советую посмотреть фильм «Волна» (в русском переводе Эксперимент-2), или The Wall Алана Паркера (там, где играет Run Like Hell).

В этой книге у меня было большое желание оперировать терминами в стиле «конформизм» или, допустим, «референтность». Но я скажу просто – общество умеет транслировать написанные кем-то и когда-то социальные законы, зачастую просто не понимая их смысла. Слабые духом, а их значительно больше девяносто пяти процентов населения, просто принимают правила игры – даже не понимая, зачем и для чего они это делают. Здесь так заведено, и точка. Так правильно. Делай, что говорят взрослые.