Владимир Соловьев - Русская тройка (сборник)

Конечно, Сталин – кровавый диктатор и страшный тиран, бесспорный враг человечества. Но ни в коей мере не предатель. Жизнь несколько сложнее. А вот полковник ФСБ Потеев, который сбежал с досье на наших разведчиков, передал его американцам и предал ради собственного благополучия своих вчерашних товарищей, – вот он предатель. И ныне популярный писатель Суворов, в «девичестве» Резун, перешедший на сторону врага разведчик, – предатель. И неважно, какие книги он после этого пытался писать и под каким псевдонимом скрывался, – все равно он предатель. Эти люди давали клятву, и они ее нарушили. Я каждый раз удивляюсь, когда Олег Гордиевский и подобные ему люди выступают в телепередачах в роли экспертов, к мнению которых надо прислушиваться, и чуть ли не борцов с режимом. Противно. Гордиевский – предатель, и изменил он не Коммунистической партии Советского Союза и не Политбюро. Он родину предал.

И правильно, что Потеев осужден на двадцать пять лет тюрьмы, и если говорить разумно, то было бы неплохо, как и в случае с любым другим преступником, если бы американцы его выдали, а российские власти объявили в международный розыск. Потому что он действительно предатель и совершил преступление. Договор об обмене подписан, приговор вынесен. Будет неплохо, если изменник вернется на родину, тем более что сейчас, в отличие от прежних времен, его не ждет расстрел.

Вот эти люди – однозначно враги, потому что они сначала взяли на себя обязательства, принеся присягу, а потом, ничтоже сумняшеся, ради жалкой материальной выгоды, а отнюдь не по идеологическим соображениям, фактически принесли в жертву жизни других людей.

Я еще работал на радиостанции «Серебряный дождь», когда Интернет взорвало видеообращение майора Дымовского: тот клеймил коррупцию в правоохранительных органах и отстаивал свою правду. Было крайне интересно с ним побеседовать, и мы – я и моя соведущая – пригласили его в прямой эфир. Когда этот человек пришел в студию, мне показалось, что мир окончательно сошел с ума. Майора Дымовского не только с большим трудом можно было назвать юристом – у него не оказалось высшего образования. Говорил он исключительно жаргонизмами и производил скорее впечатление того самого бандита, которых должен был ловить. Уже не столь важно было, с чем он борется. Гораздо важнее было то, как он выглядит и как говорит.

Он рассказывал о своей жизни: что был нормальным пацаном, вырос напротив зоны, общак держал, – он звучал как провинциальный актеришка, исполняющий роль мелкого бандита, притворяющегося крупным криминальным авторитетом. Шуточки в стиле «под лежачего бомжа портвейн не течет» сыпались из него легко и непринужденно. Говорил он неплохо, но это сложно было назвать литературным русским языком. Скорее, бесконечная интерпретация блатной фени. Ему приходилось сдерживаться, чтобы не материться через каждые три слова, и видно было, что это едва ли доставляло ему радость – я имею в виду не необходимость материться, а необходимость сдерживаться. Уж что-что, а мат был для него абсолютно естественным инструментом общения.

Майор Дымовский – отнюдь не исключение. Нет никакого сомнения, что он рассказывал правду о поборах, о планах, о необходимости делиться. Это и так все понимали. Все – депутаты, дворники, министры, юристы – понимали, что внутри милиции, ставшей потом полицией, сложилась устойчивая система сбора денег и отправки их наверх. На всех уровнях шли разговоры о том, что происходящее в милиции ужасно. И тем не менее, когда речь заходила о необходимости реформ, все предложения носили исключительно косметический характер, потому что по сути своей сводились к формуле: «дали тебе автомат, крутись как хочешь». Общество, может быть, и было готово к переменам, так как все равно деньги брались бы из его кармана, а вот государство не считало нужным платить милиционерам-полицейским суммы, хотя бы отдаленно похожие на прожиточный минимум.

При этом капитаны, майоры, подполковники и полковники жирели на глазах, а когда кто-то из них забывал поделиться, его карал праведный гнев товарищей. Система с радостью сжирала отступников. Выяснялось, что у них гигантские дворцы с огромным количеством комнат и олимпийскими бассейнами, комнаты завешаны, как водится, иконами в драгоценных окладах, и жизнь в целом удалась. И машины неплохие. Стоит лишь взглянуть на парковку перед отделением – можно только радоваться, что у наших стражей порядка такие замечательные тещи, жены, друзья, которые могут дать возможность своим скромным труженикам разъезжать по делам на ну очень хороших авто. И отдыхать пацаны ездили хорошо, так что операцию «Оборотни в погонах» можно было при желании проводить в любом отделении, сколь угодно часто и каждый раз с неизменно позитивным результатом.

Выяснялось, что в милиции модны и галстуки совсем не уставные, с драгоценными нитями, и звездочки из чистого золота, и подарки друг другу такие, что мама не горюй. Да и трясануть бизнесмена – просто святое дело, а уж насчет крышевания можно лишний раз и не говорить. Обычное дело. Как же не крышевать? Все крышуют! Иначе что же – на зарплату жить? Но так же нельзя, ведь надо делиться! И если, не дай бог, ты честный опер и выполняешь свой долг, то очень скоро на тебя будут смотреть как на неумеху или дегенерата.

Милиция выдержала бы любой скандал – до тех пор, пока сошедший с ума от вседозволенности майор Евсюков не достал оружие – отнюдь не табельное, а каким-то образом затерявшееся у него в вещдоках – и не расстрелял, наслаждаясь собственной крутизной, случайных посетителей московского универмага. Притом поначалу преступление Евсюкова особо не взбудоражило общественность, как не довело ее до белого каления убийство журналиста сержантом милиции, который из-за разлада с женой решил отвести душу на задержанном, избил его, изнасиловал шваброй, а тот почему-то через несколько дней скончался. Объяснение в духе «знаете, с женой не сложилось, поэтому находился в тяжелом моральном состоянии» почему-то не нашло понимания у следователя. Хотя если бы дело не стало публичным, то наверняка нашло бы. Ведь никого не возмущало, когда где-то избивали ногами несчастного профессора консерватории с криками: «Гад, где твой паспорт, знаю я вас, профессоров, все вы педерасты, нас так учили». Все нормально. Пацаны забавляются.

Но случилось нечто крайне неприятное. Сдала бы система майора Евсюкова – жила бы спокойно дальше. Однако начальник московской милиции позволил себе более чем странную фразу, учитывая, что Евсюков был не обычным милиционером, а потомственным. Он вдруг как-то не вовремя расслабился и заявил президенту Российской Федерации: «Да ценный сотрудник, просто его бес попутал». Вот это уже перенести было невозможно, и главный правоохранитель Москвы расстался с погонами.