Владимир Соловьев - Русская тройка (сборник)

С грустью вынужден признать, что и не введут. Так как давно уже не видят за больными и врачами людей и профессионалов, а видят цифры. Но если в одном и том же квартале в лечебных учреждениях города выведено из строя пятьсот койко-мест и введено пятьсот койко-мест, это не значит, что больные чувствуют себя хорошо. Потому что выведены эти койко-места могут быть в начале квартала, а введены – в конце. По отчетности все будет нормально, – просто люди умрут. Если вам кажется, что перебои в одну-две недели с поставкой лекарственных средств, возникающие из-за того, что изменились очередные внутренние процедуры, – это не страшно, мол, все равно же аналоги есть, то вы не понимаете, как действуют лекарства и что происходит привыкание к определенному их типу. А с другой стороны – кого это волнует. Умер пациент – ну и царствие ему небесное, земля пухом.

Смешно рассуждать о родах в наших роддомах мужчине. Женщины об этом знают лучше, и мне не хочется заставлять их лишний раз переживать. Да, конечно, когда ты можешь заплатить, отношение к тебе другое. А когда не можешь?

Вдруг выясняется, что в клиниках Москвы нет элементарного препарата, который был во всех советских роддомах и использовался для купирования резус-конфликта при различных резус-факторах у матери и плода. Почему же возникла эта дикая проблема? А просто – в министерстве не закупили. Но почему не закупили? Ну просто не закупили, подумаешь. Ничего страшного. В этом квартале подвезут. Квартал же тот же. Что, потерпеть нельзя?

Да нельзя потерпеть!

Истории о случаях, когда врачи по ошибке убивают наших детей, стали уже столь обыденными, что газеты об этом и писать не хотят. Истории, когда под видом врачей принимают гастарбайтеры из Средней Азии, даже не имеющие диплома, уже приелись на телевидении – неинтересно. Все понятно, чудес не бывает. А главное – все равно ребеночка не вернуть. Да и врача в конечном итоге никто не накажет.

Ну бьет тревогу доктор Рошаль – так мы ату его! В лучшем стиле советского чиновничества. Мы ему объясним, как он не прав. Напишем коллективное письмо от обиженных сотрудников, и все. А дальше можно ничего не делать. Не надо ничего менять, достаточно обидеться. Как посмел какой-то профессор такое заявить о чиновниках! Совсем нюх потеряли эти докторишки. Они что, в самом деле думают, что они здесь главные? Ха! Не они главные, а мы, государевы люди. Нас государь поставил, и мы его интересы блюдем!

А какие интересы? Какие интересы у школы? Какие интересы у Минздрава? Как могут эти интересы не совпадать с интересами народа, тех людей, которые получают эти услуги? Странные какие-то интересы. Да, у нас в стране по-прежнему есть великие доктора, да, мы многое умеем, да, благодаря титаническим усилиям различных структур, в том числе коммерческих, и замечательных, потрясающих женщин – Чулпан Хаматовой и Дины Корзун – удалось, пожалуй, добиться перелома в борьбе с детской лейкемией.

И это здорово. Честь им и хвала. Только они делают то, что, по идее, обязано было делать министерство. Обязано! Но не делает. И не будет делать. Да и не давала госпожа Голикова клятву – ни Гиппократа, ни советского врача. И не собирается давать.

Появилось поколение менеджеров, которое во всем видит исключительно деньги. И госпоже Голиковой вторит министр обороны Сердюков, который, ничтоже сумняшеся, решает, что нашей армии не нужны военные врачи. Зачем? А как человека без погон заставить ехать на дальнюю заставу – это уже не важно. И то, что знания военные врачи получают особые, тоже никого не волнует. Не нужны так не нужны. Он же министр, кто с ним будет спорить? И количество военных врачей резко сократилось.

И действительно, слишком много у нас старых больных. А населенных пунктов все меньше и меньше, и те вымирают. Неэффективно. Чушь какая-то, а не населенные пункты. Надо объединить сельские больницы в одну хорошую районную. Что до этой хорошей районной больницы многие доехать не успеют и аккуратно умрут в своей глуши – так в этом никто не виноват. Это же не приведет к ухудшению показателей. А вот сокращение количества больниц, оптимизация затрат – это так здорово звучит, модно и современно. А смерть – ну, на то она и смерть. Все равно рано или поздно все там будем.

Да и народ уже ко всему привык и особо не возмущается. А, собственно, чем возмущаться? Ведь отношение министров проявляется в мелочах. Вот приехали высокие гости в больницу, и госпожа Голикова в присутствии президента обращается к сотрудницам регистратуры: «Девочки, ну где вы попрятались!» Девочки! И ничего Голиковой слух не режет. И всем это кажется абсолютно нормальным. Ну действительно, девочки. Не мальчики же. Интересно, сколько же лет этим «девочкам», сотрудницам регистратуры? И что эти «девочки» обсуждают между собой, когда им представляется возможность? Какие слова находят для госпожи министра? И хотела бы госпожа министр эти слова услышать? Не хотела бы? Надо же. А пообщаться с теми людьми, которые полежали в наших больницах? Нет, конечно, можно потом приехать, как после трагедии в «Хромой лошади», и сказать: «Я в ужасе от того, в каком состоянии наши больницы!» Ясно, понимаю.

А может, чтобы не быть в ужасе, надо самой здесь лечиться? Именно здесь, в России, а не в Англии! Хотя нет, в Англии уже немодно. Германия да Израиль, или в Швейцарию на check up, а что, здорово, за один день собралась, хлоп, и все хорошо. Вместе с остальной тусовкой, все как обычно. А в нашей больничке не хотите денек полежать? С соседями по палате пообщаться, еду местную пожевать, подышать всем, чем дышат наши больные, посмотреть, какие лекарства используются. Не желаете? А что так? Страшно, что дня не выдержите? Понимаю. Хорошо понимаю.

Государство фактически ушло из науки и образования – нет денег, тот процент, который выделяется на эти сферы, издевательский. Государство попыталось что-то сделать в медицине, попыталось выделить финансы, но сделало это настолько несистемно, что ожидаемого скачка не получилось. Вроде и денег перевели немало, и оборудование закупили – только, как у нас обычно бывает, стоит в школе компьютерный класс, который не подключен ни к чему. И программ никаких нет. Зато комиссия приедет – красота! Настоящая красота.

Вот люди смотрят вокруг, и те, у кого психика незрелая, либо те, кто из-за тяжелой жизни и нехватки нормального питания находятся в пограничном состоянии, начинают думать: а как же жить? Лечиться денег нет, учиться денег нет, просвета никакого нет. Включают телевизор или открывают газету – а там на каждой странице: «Потомственная знахарка вылечит от всех болезней». «Народный колдун республики снимет все что можно». А по телевизору они уже между собой бьются, расследуют, угадывают, мысли читают, с ними серьезные, уважаемые люди беседуют, смотрят на них как на спасителей. Про Вангу так и вообще передачи набирают сумасшедшие рейтинги, и она уже чуть ли не святая, пора уже икону рисовать, в красном углу вешать и с просьбами обращаться. Прямо не Ванга уже, а страшно подумать кто.