Ирина Бережнова - Мой созависимый плен. История одного побега

В своей слепой любви и неведении родители мужа не дали ему возможности набить собственных шишек и самому исправлять последствия своих «косяков». Не научили справляться с неприятностями, преодолевать жизненные трудности, решать проблемы. А в результате он вышел во взрослую жизнь неподготовленным и несамостоятельным. Отсутствие целей и смыслов в жизни, отсутствие стремлений. Духовный вакуум. Естественно, приложиться к бутылке ему намного проще, чем уверенно смотреть в будущее. Алкогольная «воронка» «засосала» его очень быстро. И гены здесь ни при чем. У него абсолютно непьющие родители.

Родители забыли, что он вырос, и продолжали тянуть на себе все тяготы его непростой жизни. Потом появилась я. И с радостью приняла «эстафетную палочку». Начала жить и думать за него. Пить ему или не пить. Где работать, что купить, что носить. Я была не женой, а мамой. Да и разница в возрасте говорила в пользу моих догадок. Он был младше меня на восемь лет.

Есть у меня подозрение, что еще одной причиной его пьянства было желание все делать вопреки отцу, который его просто достал своими учениями «как надо жить». Поэтому и получилась полная противоположность непьющему, некурящему, образцово-показательному папе – алкоголик, игрок, раздолбай сын. Причем если отец совсем не ругается матом, то сын не просто ругается, а делает это виртуозно и в стихах! Вот такой вот антипод!

Я пошла дальше в своих исследованиях. Судя по всему, не повезло и моему папе. Он был первым выжившим ребенком в семье. Двое старших умерли от малярии. В 3 года папа умудрился вывернуть на себя кастрюлю с кипятком и на фоне полученных «впечатлений» до 5 лет не ходил и не говорил. Понятно, почему бабушка не дала возможности ему стать взрослым и ответственным. Страх за его жизнь держал бабушку рядом и заставлял опекать сына слишком сильно. Тот же сценарий слепой, разрушающей любви. А потом появилась моя мама, ответственная и самостоятельная девочка из детдома. И с радостью «усыновила» моего доброго и веселого папу из хорошей семьи. Вывод напрашивался сам собой. «Короля» делает свита.

И тут меня, как громом, поразила мысль: какова у меня вероятность вырастить из сына алкоголика? Если я что-то срочно не изменю в себе, то, думаю, очень высока!!! Очень!!! Я же ответственная, разумная, деятельная и, конечно же, лучше моего маленького глупыша знаю, что ему надо и как ему надо. Стало как-то не по себе. Я ведь еще «круче», чем родители мужа, слепо люблю своих детей и бесконечно учу их, как надо жить…

Я не думаю, что слепая любовь матерей – это единственная причина алкоголизма. Пьют от одиночества, нереализованности, заливают внутреннюю пустоту, просто не умеют расслабляться. Ведь у нас как принято? Заветные 50 грамм от горя, усталости, стресса и в радости… Но и семьи имеют огромное влияние на потенциал человека, так как учат уверенности в себе или беспомощности, самостоятельности или зависимости.

Я стала искать подтверждения своей теории в литературе, и в мою жизнь вползло слово «созависимость».

Итак, созависимость. Абсолютно новый для меня термин и, видимо, так редко встречающийся, что даже мой компьютер, пока я писала книгу, подчеркивал это слово красным как ошибочное, как «чужеродный элемент». Так что же это такое?

На просторах Интернета я узнала, что созависимый человек – это тот, кто полностью поглощен тем, чтобы управлять поведением другого человека, и совершенно не заботится об удовлетворении своих собственных жизненно важных потребностей. Знакомо? Мне было очень знакомо.

Созависимость – это то, без чего алкоголизм, игромания, наркомания не состоятся. В моей истории муж – зависимый, я и мать мужа – созависимые. Я проанализировала все знакомые семьи, где были алкоголики. Действительно, если был зависимый (не важно, от чего), то где-то рядом обязательно находился созависимый. Как правило, мать или жена. Стало как-то не по себе.

Я продолжила свое исследование. Однако все, что писали о созависимости, погрузило меня в уныние.

Писали, что созависимый – это тот же зависимый, только от человека. Что эта «пуля» в голове не лечится и она на всю жизнь. Что психологическая помощь созависимым неэффективна, так как слишком сильны подсознательные выгоды, и выбираться из ямы никто не собирается. Писали также, что редкий человек, не совсем опустившийся в созависимого, может что-то осознать и вернуться в строй людей. Мой брак был назван деструктивным, и перечислены симптомы моего нового диагноза:

• Низкая самооценка.

• Контролирующее поведение.

• Потребность в постоянном одобрении и поддержке со стороны.

• Реактивное мышление (те самые «лампочки – слюни»).

• Неопределенность психологических границ.

• Ощущение себя в роли жертвы.

• Ощущение себя в роли спасателя.

• Неспособность испытывать чувство истинной близости и любви.

Все это меня откровенно пугало и настораживало. Симптомы соответствовали моей действительности. Однако неимоверно трудно было признать, что я так же больна, как и мой муж. В голове образовался немыслимый хаос. Я зацепилась за фразу: «Редко человек, еще не совсем опустившийся в созависимого, может что-то осознать и вернуться в строй людей». У меня есть шанс! Может, и я стану тем редким экземпляром, который вернется в строй людей здравомыслящих и свободных! Это был вызов и шанс одновременно!

Итак, мне повезло – я созависимая! И у меня есть уникальная возможность изучить это явление изнутри!

Тогда у меня не было достаточно средств, чтобы обратиться за профессиональной помощью. Поэтому я решила самовылечиться и производила первые опыты и эксперименты на себе. Отчаяние и страх были моей движущей силой.

Я со всей ответственностью погрузилась в сбор информации по теме. Литературы оказалось не так много. В основном все писали об алкоголизме, но это я уже прошла в институте и откровенно не хотела ничего больше об этом знать. Там все было более или менее понятно. Не было понятно, что происходит со мной. «Спасайте себя и свою душу», – вспомнились слова батюшки. Именно этим я и собиралась заняться в ближайшее время и до полного выздоровления. У меня появилась еще одна цель на моем пути к счастью. И я к ней шла, медленно и весьма болезненно, но шла. Каждый день шаг за шагом. Я что-то узнавала о себе. Анализировала, меняла и шла дальше. Это был очень трудный, но очень интересный путь. Иногда болезненный, часто неприятный, но мой. По сути, я знакомилась с самой собой.