Ирина Малкина-Пых - Психология поведения жертвы

Во время переговоров с преступниками, захватившими заложников, жертва, подверженная «стокгольмскому синдрому», может оказывать содействие преступнику, причем добровольно (выступать в роли живого щита, посредника и пр.). При проведении силового освобождения жертва будет оказывать противодействие работникам правоохранительных органов, помогая преступнику скрыться с места преступления или скрывая следы, вещественные доказательства и т. п. (Христенко, 2004).

Работнику правоохранительных органов «стокгольмский синдром» мешает в ходе переговоров получить оперативную и достоверную информацию; мешает при проведении следствия и поиска доказательств виновности преступника; но помогает, поскольку угроза расстрела (или иного подобного действия) заложников становится трудновыполнимой, что резко повышает шансы на освобождение заложников живыми.

Жертве этот синдром во многих случаях помогает выжить во время страшных событий, сохранить психическое здоровье. Причем возникновение этого синдрома сам человек в подавляющем большинстве случаев предсказать не может, все происходит помимо воли человека, на подсознательном уровне.

Таким образом, «стокгольмский синдром» – это состояние жертвы преступления, при котором наблюдается неоправданно хорошее отношение жертвы к преступнику, что может привести к преднамеренному искажению информации о преступлении и преступнике. Крайняя степень проявления тут может выглядеть в виде полного понимания, одобрения и поддержки деятельности преступников, оказания им всевозможной помощи и полный «переход» на их сторону (т. е. жертва становится соучастником преступления).

Результатом пребывания человека в заложниках может быть следующее. Если заложник был непосредственно в зоне боевых действий и применялось оружие (или он видел, как гибли другие), то особенности развития и структура психических расстройств находится в прямой зависимости от нарастания угрозы жизни, по мере того как разворачивались боевые действия по их освобождению. С возрастанием угрозы для жизни (например, обстрел здания) у них развиваются четыре вида психогенных реакций (Христенко, 2004).

Первый вид представлен тревогой, паническим страхом, оцепенелостью, вялостью, дрожью в теле, нарушением сна, чувством безысходности, отчаянием, отрешенностью, молчаливостью, неподвижностью, когда человек лежит на полу в «позе зародыша».

После освобождения у этих заложников на первый план выступают некоторая скованность и заторможенность, пассивность, безынициативность, эмоциональная притупленность и невыразительность. Иногда они просят повторить заданный им вопрос. Почти ничего не могут сообщить о происходивших вокруг них событиях, по несколько раз пересказывают одну и ту же наиболее впечатлившую их ситуацию. В их памяти сохранились лишь панический страх и ужас после каждого обстрела.

Второй вид представлен в виде особой формы изменения сознания, которое наиболее близко к состоянию оглушения. Отмечают нарушение восприятия времени – «время то летит, то тянется очень медленно». На первый план выступает психическая беспомощность. Они не могли правильно оценить текущую ситуацию и степень угрозы для своей жизни и жизни близких, с трудом фиксировали внимание на происходящих событиях. Реальные события воспринимались ими фрагментарно, вследствие чего они не могли адекватно оценивать окружающую действительность. Они находились под влиянием других лиц, и их поведение зачастую лишь копировало поведение окружающих. У этих людей подавлялось чувство голода, а в части случаев и жажды, они редко обращались за помощью к окружающим. Пока они находились в заложниках, их поведение было подчинено только одной мысли – «выжить», причем такое поведение не отличалось особой продуманностью и дальновидностью.

После освобождения многие события, в которых они принимали участие, не помнят, внешне выглядят спокойными. Претензий ни к боевикам, ни к представителям властей обычно не предъявляют (опасаясь, что ситуация может повториться и тогда их высказывания могут обернуться для них гибелью).

Третий вид представлен скованностью и заторможенностью, пассивностью, безынициативностью, отрешенностью от реальной ситуации. Они очень внимательно прислушиваются к угрожающим шумам (выстрелам, разрывам и пр.). Их поведение практически ничем не отличается от поведения окружающих.

Четвертый вид представлен переживанием панического страха, ужаса, отчаяния и безысходности. Иногда они начинают громко причитать, призывать на помощь Всевышнего. Они беспрекословно выполняют все требования преступников.

После освобождения эти заложники (обычно женщины) начинают громко плакать, причитать, жаловаться на свою судьбу. Одновременно с этим они высказывают недовольство действиями властей, которые допустили захват в заложники мирных жителей. Примерно через час после освобождения наступает психическое истощение. Предпочитают не говорить о периоде нахождения в заложниках, который вызывает у них чувство гнева и возмущения.

Знание психологического состояния жертв террористических актов и этапов восстановительного периода необходимо для нахождения оптимального пути оказания необходимой помощи жертвам терроризма.

После окончания этой стрессовой ситуации (нахождение под полным контролем преступников) поведение и психическое состояние бывших заложников зависят от нескольких факторов, из которых основными являются:

● соматическое состояние на момент захвата (если человек болен, например, простудой, сила нервных процессов снижается). Один и тот же человек, но в различных состояниях, в данной ситуации будет воспринимать и оценивать происходящее по-разному. Если все силы у него ушли на совладание с возникшей ситуацией, то после освобождения у него не будет сил выражать свою радость, давать какую-либо информацию о ситуации и преступниках и т. п.;

● жизненный опыт и обученность человека нахождению в стрессовых ситуациях. Если человек готов к необычным и опасным ситуациям, то и поведение его после освобождения будет более спокойным и адекватным. Он может быстрее приспособиться к новым для него условиям (свобода), при необходимости дать самую точную информацию о происшедшем.