Коллектив авторов - Ситуационные центры развития как интеграторы государственного управления в саморазвивающихся полисубъектных средах

Этот эффект выражается в обеспечении возможности быстрого роста конкурентоспособности продукции на мировых и отечественных рынках, принципиального улучшения качества жизни людей, создания неведомых ранее устройств и утилизацией старых и пр. Новые технологии меняют промышленность, отрасли и сектора экономики, сквозные цифровые технологии пронизывают отрасли и компании, научные исследования становится все более междисциплинарными.

Переход России на парадигму управления экономикой с применением инструментария национальных проектов имеет свою предысторию нового времени, которая мостится сталактитами прежних успехов и неудач в процессах государственного управления. Эта небольшая предыстория выглядит следующим образом.

В 1993 году из текста новой российской конституции незаметно для многих выпала норма о «государственном управлении», плановой основой чего особо гордилась советская экономическая мысль. Высшие органы государственной власти и управления по советской конституции обязывались не только властвовать, но и управлять, для этого за многие годы была разработана соответствующая кибернетическая теория и методология. В российскую конституцию эта норма не попала далеко не случайно, ее разработчики намеренно желали увести страну от государственного планирования (читай, стратегирования) в сторону сугубо инкрементального, думая при этом, что стоит улучшать жизнь страны небольшими шагами.

Следует заметить, что именно в 1993 году, конгресс США, страны, по искаженным лекалам которой наша страна до сих пор пыталась строить свою экономику и входить в глобальный рынок, принимает билль в несколько страниц о стратегическом планировании, обязывающий американские органы власти всех уровней регулярно разрабатывать взаимосвязанные стратегии. Билль всего в несколько страниц, а регулярность измерялась пятью годами. Он предписывал формировать цели, описывать пути их достижения и пр. Одна из мотиваций принятия этого билля – падение авторитета американской власти в глазах населения. Возможно, какую-то роль в мотивации также сыграло и появление нового глобального рыночного конкурента – России.

Российский истеблишмент этого американского конституционного хода как бы не заметил и продолжал создавать школу планирования инкрементального типа с либеральным уклоном. Вместе с тем, многие понимали, что без государственного планирования, хоть и на короткий период, жить нельзя, и в России начали принимать различные программы федерального, регионального и муниципального уровней. Программы эти работали плохо, поскольку стройной и увязывающей различные уровни управления методологии и системы планирования во входящей в рынок России не было. В программы попадали мероприятия, под которые у разработчиков уже были какие-то – зачастую ненужные социуму и рынку – наработки, однако, за которыми стояли определенные группы лиц. Некоторые работы, конечно, все же были чрезвычайно важны для страны, и для этого отдельным программам придавался высокий статус, например, президентский. По ним создавались соответствующие институты, например, под президентские программы было создано специальное подразделение в президентской администрации. Нельзя сказать, что и высокорейтинговые программы хорошо работали. Скажем, президентская программа «Хлеб» (условное сокращение) обеспечена деньгами не была, а программа «Водка» была.

Попытки реанимировать государственное планирование, ориентированное на реализацию определенной национальной идеи, предпринимались. Например, по инициативе группы помощников президента России был инициирован выпуск Белой книги относительно мнения отдельных россиян, служащих, ученых, экспертов, рабочих по этому вопросу. Оглавление книги предусматривало широкую и детальную шкалу мнений – от полной поддержки до полного отрицания потребности в национальной идее. Первый выпуск книги, обложка которой действительно была белая, разошелся мгновенно по узкому кругу лиц, ее было не достать. Но второй выпуск этой Белой книги света не увидел.

Тезис «стратегия» приобрел официальный статус на государственном уровне в нашей стране только в 2000 году, в начале президентства В. В. Путина. Тогда, после длительной работы многих десятков экспертных групп была написана довольно объемная стратегия (порядка 200 л.), главная ценность которой, по-видимому, состояла в том, что она была первой пробой пера новой российской власти выпускать документы стратегического планирования, и она вводила в государственный оборот слово «стратегия». Закон же о стратегическом планировании, как известно, был принят только в 2014 году. На принятие этого закона повлияло много факторов, в частности, укрепления на глобальном рынке экономических позиций Китая, усиление противостояния военно-политических блоков. Однако, явное замедление процессов глобализации, возможно, способствовало тому, что реализация этого закона в российскую жизнь идет далеко не так, как хотелось бы его разработчикам.

Так, в реестре документов стратегического планирования сейчас зарегистрировано уже более 70 тысяч документов стратегического планирования различного уровня управления. Однако единая архитектура этих документов отсутствует, не создана качественная основа системы долгосрочного и среднесрочного целеполагания, степень координации разработки и реализации документов, механизмы мотивационного управления остаются явно недостаточными, в стратегировании явно не видна роль науки, бизнеса, гражданского общества. О синергии стратегирования в таких условиях вообще говорить не приходится.

Опыт планирования советского периода дает определенные основания считать, что государственное планирование и прогнозирование на десятки лет вперед – задача явно рисковая или даже неблагодарная. Ведь какое-нибудь незаметно накапливающееся изменение политической или технологической ситуации может обнулить накопленный задел и сделать старания ничтожными. Скажем, «Черный вторник» 1998 года внешне можно объяснить незаметным формированием ножниц между ростом денежной массы и сдерживаемым курсом доллара. В какой-то момент пружину удержать не удалось. Тем более, что пружину эту мало кто видел, поскольку к динамике значений объема денежной массы аналитики доступа не имели. Вместе с тем стратегическое планирование нужно, в этом нет сомнения. Только способов реализации этого планирования может быть несколько. И зависят они от текущего контекста, который складывается зачастую достаточно стихийно.