Ирина Мироненко - Биосоциальная проблема и становление глобальной психологии

Ознакомившись с достижениями психогенетики, читатель убедится, что все на 100 % зависит от наследственности. Однако противоположная идея – все на 100 % зависит от среды – также представлена в мировой культуре и доказана блестящими успехами ученых.

Общее мнение ученых сегодня может быть выражено так: индивидуальность зависит на 100 % от наследственности и на 100 % от среды. Однако за этой примиряющей фразой стоит острая борьба взглядов.

Если в литературе XIX в. первенствовали идеи наследственности, то в ХХ в. на первый план выходят сюжеты противоположного смысла. Достаточно назвать такие произведения, как «Пигмалион» Б. Шоу и «Принц и нищий» Марка Твена. Наукой ХХ в. также получены доказательства решающего значения средовых влияний для формирования индивидуальности. Особых успехов достигли здесь отечественные научные школы. Господствовавшая идеология требовала научного обоснования биологического равенства всех людей, а практика грандиозного социального эксперимента диктовала развитие исследований влияния социума на личность человека, изучения меры этого влияния и его механизмов. В этом направлении отечественная психологическая наука далеко опередила зарубежные психологические школы по времени обращения к встающим здесь проблемам и достигла замечательных результатов, которые могут быть востребованы сегодня в процессе осуществляющейся интеграции мировой психологической науки.

Именно в русле такого подхода Л. С. Выготский сформулировал свою культурно-историческую теорию психического развития. Выготский видел драматическое значение психосоциальной проблемы в современной ему науке и занимал по отношению к этой проблеме совершенно определенную позицию.

Теория Л. С. Выготского, признанная и высоко ценимая зарубежными специалистами, воспринимается ими в основном лишь в части описанного им механизма овладения культурой, но не в части понимания подлинно решающей роли культуры в формировании личности, революционного пафоса этой теории.

Идеологический запрос советского государства, поставленная перед наукой с момента его образования задача создать нового человека, живущего по законам нового общества, способствовали тому, что направление, развивающее подход с позиций решающей роли средовых воздействий, получило статус ведущего. Его развитию был дан зеленый свет, к работе привлекались лучшие силы отечественной науки. Ярким примером такого подхода является теория индивидуальности Б. Г. Ананьева, утверждавшего, что индивидуальность человека, целостная структура его психики, создается прижизненно, а биологические основания, генотип с присущим ему диапазоном фенотипической изменчивости являются лишь пластичным материалом для такой конструкции. В разработке этого направления Ананьев продолжил линию Выготского, которая не была подхвачена в школе А. Н. Леонтьева. П. Я. Гальперин, вспоминая харьковский период своей деятельности, когда произошел известный раскол между Л. С. Выготским и А. Н. Леонтьевым и, собственно, началось развитие школы А. Н. Леонтьева, говорит, что учение о предметной деятельности «привело к существенному изменению в акценте исследований – Л. С. Выготский подчеркивал влияние высших психических функций на развитие низших психических функций и практической деятельности ребенка, а А. Н. Леонтьев подчеркивал ведущую роль внешней, предметной деятельности в развитии психической деятельности, в развитии сознания» (Гальперин, 1983, с. 241).

Таким образом, к концу первого века существования академической психологии, сложились два принципиально отличных подхода к биосоциальной проблеме.

В западной психологической науке, несмотря на многообразие школ и направлений, доминировали представление об определяющем значении биологического начала в человека и тенденция к размыванию границ между социальным и биологическим. Как неоднократно было отмечено в литературе, (Castro, Lafuente, 2007; Marsella, 2012; Moghaddam, 1987; Rose, 2008), мейнстрим современной мировой психологической науки развивался на базе исследований человека, принадлежащего к современной западной культуре ХХ в., воспитанного в ней. Его психологическим характеристикам присваивался статус универсальных, общечеловеческих. Более того, психологические характеристики WASP [1] White Anglo-Saxon Protestant – белый, англо-саксонец, протестант. рассматривались как эталонные, отличия от которых трактовались в качестве низшей ступени в развитии. Известный американский историк психологии Вейд Пикрен в своей статье о расизме в психологической науке (Pickren, 2009) пишет, ссылаясь на исследования (Guthrie,1998; Richards, 1997), что со шкалами Бине началась эра «психометрического расизма в психологии, сопровождавшаяся разработкой множества новых интеллектуальных тестов с целью доказать превосходство белых над черными, а также превосходство белых северо-европейцев и англо-саксов над белыми другой этнической принадлежности» (Pickren, 2009, р. 427).

Культура при этом рассматривается как своего рода надстройка над биологией, а единство биологического и социального в человеческой психике – как раз и навсегда сложившееся, непротиворечивое и постоянное. В таком подходе коренится вера в наличие неких «универсальных общечеловеческих характеристик», ценностей и т. п. Из такого подхода с неизбежностью следует прокрустово ложе эталона человека, отступление от которого рассматривается как ущербность.

Отметим, что едва ли не основной силой, породившей современный социальный конструктивизм, было растущее осознание учеными «заказного» характера западной (в первую очередь североамериканской) социальной психологии. Осознание того, что западная социальная психология не только имеет мощный заряд полезности, но и теории свои выстраивает таким образом, что они отвечают актуальным запросам общества: утверждению престижа правящих социальных групп, государственной идеологии. За большинством их теоретических представлений стоит сверхзадача утверждения ценностей, насаждаемых обществом, прежде всего идеала свободного, самостоятельно принимающего решения и проводящего их в жизнь одиночки.

Принципиально иной подход к биосоциальной проблеме сложился в советской психологии. В основу этой уникальной теории биосоциального единства человека заложена исторически сложившаяся в силу социокультурных особенностей России в отечественной науке рубежа XIX – ХХ вв. (прежде всего в работах великих русских физиологов) традиция четкого различения, разведения социального и биологического в человеке, традиция понимания социального как отмены, запрещения биологически естественного, понимания социализации как запрета природного и естественного поведения, понимания культуры как силы, выводящей человека за пределы власти законов природы.