Андрей Меркулов - Тяга к свершениям: книга четвертая

– Блин! – досадливо выпалил Дульцов.

Он наклонился, поднял документы и протянул полицейскому, но тот не спешил брать их у него из рук. Боясь пошевелиться, Дульцов исподлобья посмотрел на майора, который, пробуравив его грозным взглядом, медленно перевел его на водительские права, и только сейчас Дульцов заметил, что права были все измазаны в дорожной весенней грязи. С перепугу он уже хотел было вытереть их о брюки, но вовремя остановился, вспомнив, что в кармане у него всегда есть чистый носовой платок. «Значит, начинаю соображать», – неожиданно подметил про себя Дульцов, поняв, что оторопь, напавшая на него и полностью парализовавшее в первые минуты и тело и разум, постепенно стала проходить. Он достал платок и, еще не вполне подчиняющимися руками, развернул его, аккуратно протер права, после чего свернул и прошелся по ним еще раз чистой стороной. Полицейский взял документы, с самым подозрительным и преисполненным недоверия выражением лица посмотрел на фотографию, потом опять на Дульцова, после чего внимательно изучил права с каждой стороны, и ни слова не говоря направился к своей машине.

Только сейчас Дульцов начал анализировать сложившуюся ситуацию, постепенно формируя для себя целостную картину происходящего. Полицейский автомобиль, к которому направился майор, стоял прямо позади его машины и, по всей видимости, в момент происшествия ехал за ним или стоял неподалеку. Помимо усатого майора, который разговаривал с Дульцовым, в машине было еще двое полицейских. Один остался за рулем автомобиля, а другой подошел к лежавшему на дороге мужчине. Это был худощавый лейтенант лет двадцати, который сидел на корточках возле потерпевшего и что-то у него выяснял, но разобрать что именно, не было никакой возможности. Тут же неподалеку стоял Роман: похоже было, что он уже совершенно успокоился и пришел в себя.

На противоположной стороне дороги находилась остановка, которую уже начали заполнять зеваки. Приблизиться они никак не могли – для этого пришлось бы выйти на проезжую часть, но повинуясь неконтролируемому любопытству, некоторые люди подходили к самому краю тротуара, вставали на носочки и вытягивали шеи, чтобы разглядеть хоть что-то через разделяющий их поток машин. Посмотрев в их сторону, Дульцов на мгновение испытал чувство досады, неловкости и глубокой вины за то, что оказался участником столь неприятного происшествия, но это тяжелейшее состояние души, в перспективе обещающее многое, продлилось всего несколько секунд перед тем, как полностью раствориться во вспыхнувшем в ответ ему желчном отвращении к любопытствующим. Чтобы защитить себя от тягостных переживаний, подсознание Дульцова поспешило переложить вину за сложившуюся крайне неприятную ситуацию на собравшихся зевак, обвинив их в аморальном и безнравственном поведении. Он сдвинул брови, губы его скорчились в мерзкой гримасе. «Повывалили, шею тянут, чтобы только насладиться чужим несчастьем, – думал Дульцов, не замечая как эти мысли начинают уже рождать в нем злобу и агрессию. – Вон сколько за три минуты набежало, сразу обо всех делах забыли. Конечно! Здесь же намного интересней!». Отвернув голову и мельком взглянув на Романа, он поспешил сесть в машину.

Оказавшись в машине, Дульцов повернулся так, чтобы с остановки его никак нельзя было рассмотреть. Он отгородил себя рукой, оперев локоть на руль, и барабаня пальцами по панели, попытался трезво взвесить все обстоятельства, но мысли с трудом складывались в голове.

«С какой скоростью я ех..?», – только на секунду возник у него этот вопрос и даже не успел еще полностью сформироваться, как Дульцов поспешил убежать от ответа. Он до боли сжал глаза, обхватил голову руками, начал трясти ею из стороны в сторону и тихо замычал, пытаясь сбить свои мысли, не думать, забыть этот пугающий его вопрос. У него не получалось и он готов был уже отчаяться, как дверь открылась и в машину сел Роман.

Друзья с минуту молча смотрели друг на друга.

– Что там с ним? – с испуганным выражением лица тихо спросил Дульцов, кивнув в сторону лежащего на дороге человека.

– Не знаю. Вроде бы живой… Не знаю.

– Да что за ерунда! – неожиданно громко произнес Дульцов. – Ты видел, как он выскочил?

– Вообще! – с негодованием произнес Роман. – Откуда-то из-за автобуса, резко выпрыгнул. Я даже понять ничего не успел!

Слова друга и тон, с которым он их произнес, несколько подбодрили Дульцова, и он решился озвучить ключевой вопрос – тот самый, который только что не осмелился задать даже самому себе.

– Как думаешь, какая скорость у нас была? – спросил он еле слышным голосом.

Дульцов знал ответ не хуже Романа, но ответ был заключен глубоко внутри него, в подсознании, и он не мог найти в себе силы осознать его. Он боялся самого худшего и его мозг автоматически блокировал эти сведения, не позволяя их анализировать. И Дульцов задал этот вопрос Роману, в надежде, что тот сделает то, что он сам просто не в состоянии был сейчас проделать – осознает и озвучит ему правду, тем самым или укрепив его дух, или очень сильно пошатнув его. Он совсем опустил голову и посмотрел на друга исподлобья испуганным и умоляющим взглядом, подобно тому, как преступник смотрит на судью в надежде услышать от него только одно – помилование. Сказав же «…у нас была?» Дульцов неосознанно стремился взять Романа в соучастники произошедшего и повлиять, таким образом, на его мнение, чтобы его «приговор» был не такой тяжелый.

– Километров пятьдесят…, – ответил Роман, смотря другу прямо в глаза. – Точно не больше шестидесяти, – добавил он, сделав небольшую паузу, как бы взвешивая свой ответ.

– Ты думаешь? – уже громче, с забрезжившей надеждой в голосе спросил Дульцов.

– Не больше шестидесяти. Точно! – Роман произнес эти слова уверенно и четко, отчего Дульцов заметно приободрился и поднял голову. – А мент-то тебе что сказал? – спросил Роман, увидев, что мысли друга начали проясняться и решив воспользоваться этим моментом, чтобы попытаться вернуть ему конструктивный настрой.

– Документы попросил, – задумчиво ответил Дульцов, и тут же весь сморщился в чувстве глубокой досады. – Зачем я ему документы-то отдал?! Он попросил, а я машинально пошел и отдал, – принялся негодовать он на самого себя.

– Да отдал – и отдал. А что бы ты с ним, спорить стал? Права бы качать начал? – вопросительно и на удивление спокойно заметил Роман. – Нет, тут бы ты никуда не делся – так и так пришлось бы отдать…

В этот момент мимо машины со стороны Романа прошел лейтенант, по-видимому закончив с лежавшим на дороге мужчиной.

– Когда он к мужику подошел, тот ему что-то передал, – сказал Роман, кивая головой на проходящего лейтенанта.