Мэттью Либерман - Социальный вид

Научный редактор Анастасия Пингачева

Издано с разрешения Matthew D. Lieberman c/o Brockman, Inc. и Brockman, Inc.

Издательская инициатива Алексей Богомолов

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© 2013 by Matthew D. Lieberman. All rights reserved.

© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2020

В свое время Фрейд предложил провокационную гипотезу, которая, в ее упрощенном виде, провозглашает, что поведение человека определено его подсознательным сексуальным драйвом. Гипотеза Фрейда, хотя и считается до сих пор крайне спорной, определила ход мышления о человеке на столетие вперед. Мэтью Либерман по праву может считаться улучшенной версией Фрейда. Несмотря на то что их теории отчасти противоречат друг другу, они равны по масштабу революционных перемен в нашем понимании о человеке.

Мэттью Либерман – профессор, руководитель лаборатории социальной когнитивной нейробиологии факультета психологии, психиатрии и биоповеденческих наук Калифорнийского университета (UCLA). Исследования Либермана привели его к заключению, что мы являемся принципиально социальными существами – наш мозг социален. Результаты своих исследований и основанные на них размышления он представил в этой книге. Она появилась на свет в 2013 году, успела стать многократным бестселлером и обязательным чтением для всех, кто интересуется современными научными представлениями о человеке.

Либерман уверен, что для прогрессивной психологии «социальное» имеет настолько же определяющее значение, как бессознательное имело в свое время для психоанализа. Может показаться, что в заключении Либермана нет ничего нового. Во-первых, что мы социальные существа – и так вполне очевидно. Во-вторых, в науке и философии существует традиция теоретизации человека как социального существа, еще Аристотель утверждал, что «человек по своей природе есть общественное животное».

Повышенное внимание к сексуальности ассоциируется в первую очередь с провокационной теорией Фрейда, но он далеко не первым стал рассматривать человека с этой позиции. Фрейд отмечал, что до него «философ Артур Шопенгауэр уже давно указал людям, насколько их действия и мысли предопределяются сексуальными стремлениями в обычном смысле слова». Больше того, истоки своего понимания человека Фрейд находил уже в античности, указывая, «как близко расширенная сексуальность психоанализа совпадает с Эросом “божественного” Платона». Фрейд не изобрел, а скорее попытался развить эту позицию, обосновав ее с научной точки зрения. Он надеялся создать и подтвердить целостную теорию психики, которая бы включала бессознательное, замешанное на сексуальности.

Как было сказано, Либерман – улучшенная версия Фрейда. Хотя у его идеи о важности социальности есть предшественники, по отношению к исследованиям Либермана они могут считаться лишь философствованием и догадками. Либерман впервые продемонстрировал нейробиологические доказательства теории социального мозга – то есть сделал то, что Фрейд мечтал сделать с собственной теорией, но скорее потерпел крах.

К тому же, хотя социальность человека очевидна, мы еще не научились думать о человеке так, чтобы наше мышление гармонировало с этой, теперь уже подтвержденной Либерманом, очевидностью. Мы все еще по наитию представляем человека как изначально отдельную личность, которая лишь со временем во взаимодействии с другими обретает качество социальности. Но в соответствии с аргументацией Либермана – мы изначально социальны. Социальный режим является базовым режимом мозга (когда мы «ни о чем не думаем», мы думаем о других), этот режим активируется почти с момента рождения и присутствует на протяжении всей нашей жизни. Из чего следует, что мозг человека уместнее рассматривать не как мыслительный аппарат отдельной личности, а скорее как инстанцию связанности с другими.

Потребность в близости – базовая. Эта жажда, будучи неутоленной, невыносима и сопровождается эмоциональной болью сродни физической. Социальность настолько определяющая для человека, что возникает вопрос, можно ли ее сводить к потребности. То есть лишь к атрибуту личности, которая может существовать, не удовлетворив свою потребность. Сводя социальность к потребности личности, мы вписываем понимание человека в прежнюю схему, где личность первична, а социальность носит по отношению к ней вторичный характер.

Чтобы наше мышление о человеке соответствовало прорывным исследованиям Либермана, следует скорее утверждать, что социальность – и есть мы, в то время как личность, то есть наша отдельность от социума, вторична и атрибутивна. Первичность социальности означает, что на внутреннем уровне – на изнанке нашей разъединенности – мы неразрывно взаимосвязаны.

Может показаться, что фрейдовская концептуализация человека как сексуального существа не слишком противоречит концептуализации человека как социального существа, поскольку обе теории подразумевают нашу потребность друг в друге. Но все же сексуальность представлена Фрейдом как в первую очередь потребность личности, а не связующая межличностная инстанция. Таким образом, у Фрейда личность и ее потребности, даже если это потребность в другом, выносятся на первый план по отношению к состоянию соединенности. Психоаналитическая концептуализация предполагает, что сущностью человека является избыток сексуальности и сексуальность лежит в основе нашего стремления к другим, в то время как с точки зрения теории Либермана основным модусом нашего существования является наша связанность с другими. Для Фрейда сексуальность объясняла нашу потребность в другом, для Либермана человеческое стремление к другим не требует каких-либо оснований, так как мы сами по себе – жажда другого.

Из исследований Либермана можно сделать противоречивые практические выводы. Сам Либерман предполагает, что раз неудовлетворенная потребность в социальности крайне болезненна, то необходимо искать способы ее добиться и повышать уровень социальности. С другой стороны, из теории следует идея о неизбежной трагичности положения человека. Ведь социальная боль неминуема, и люди обречены ее испытывать. Потребность базовая, но это не значит, что она непременно должна быть удовлетворена.