Эдмонд Эйдемиллер - Психология и психотерапия семьи

Анамнез. Родилась от первой, нормально протекавшей беременности. Вес при рождении 3250 г. Роды физиологические, крик сразу. Грудное кормление до 1,5 лет. Детскими инфекциями не болела. Особого внимания заслуживает семейный анамнез. С первого взгляда бросилась в глаза необычная молодость отца. На вид молодому человеку было не больше 18 лет. Невысокий рост, юношеский голос, легкий пушок на щеках и подбородке. Ситуация прояснилась, когда он сообщил: «Я – и папа и мама одновременно». Оказалось, что «он» является биологической матерью девочки, сделавшей пластическую операцию по перемене пола два года назад (через два года после рождения дочери). «Папа» рассказал, что с детства не хотел быть девочкой, хотя рос в полной семье и имел младшую сестру. Девочки всегда казались «противными воображалами и плаксами», которые «сами ничего не могут». Хотелось быть независимым и сильным. В возрасте 17 лет узнал о возможности смены пола оперативным путем. Однако понимал, что после операции не сможет иметь детей, а иметь сына очень хотелось. С бывшим одноклассником, юношей флегматичным и ведомым, договорились об оформлении брака и рождении ребенка. После родов супруги развелись и больше не общались. Девочка родилась естественным путем. Завершив кормление грудью (было очень много молока), мать обратилась в соответствующие инстанции по вопросу изменения пола. Оперирована в 22 года. На момент обращения пластические операции почти завершены, постоянно получает гормональные препараты. Живет со своей матерью 48 лет (родители в разводе, отец проживает отдельно и с семьей не общается), бабушкой 80 лет и сестрой-студенткой 17 лет (бабушка не знает об операциях и продолжает называть его женским именем). А Олю в семье называют домашним именем, которое на слух воспринимается как мужское.

Психический статус. Во время беседы девочка постоянно на руках у папы. Выглядит испуганной. Гипомимична, малоэмоциональна, малоподвижна. Настроение представляется сниженным до степени депремированности. Отвечает избирательно, односложно, шепотом, и только если спрашивает папа. Сама вопросов не задает. В контакт с психотерапевтом не вступает. Знает свое имя, возраст, показывает (папе) предметы на картинках, некоторые буквы и цифры.

Неврологический статус. Без патологии.

Соматический статус. Девочка бледная, пониженного питания. Физическое развитие несколько отстает от календарного возраста. В остальном без патологии.

По просьбе психотерапевта на следующую встречу пришли втроем: папа (мама) с дочерью и бабушка девочки.

Обследование с помощью теста ВПР позволило выявить нарушение полоролевой идентичности у всех членов семьи (рис. 6).

Очевидна трансляция нарушений от поколения к поколению. Причем ее возможности у девочки значительно ниже, чем у взрослых. Это согласуется с данными Э. Г. Эйдемиллера (1994) об убывании адаптивных возможностей детей в дисфункциональных семьях. В приведенном примере проблемы девочки осложнились невозможностью адекватного формирования первичной полоролевой идентичности, так как в 2 года она фантастическим образом лишилась матери и не знает своего биологического отца.

Проводимая психотерапия была направлена на анализ причин, приведших к вышеописанным симптомам, и адаптацию девочки к крайне сложной семейной ситуации.

Папа (мама) соприкоснулся(ась) с собственными особенностями полоролевого взаимодействия и своими женскими стереотипами общения. Однако на когнитивном уровне желание стать мужчиной (а по сути – не быть женщиной) оставалось доминирующим. Семья прекратила психотерапию.

Катамнез через 2 года. Девочка посещает дошкольное учреждение, там общается избирательно. Говорит тихим голосом, стала веселее, физически окрепла. В семье младшая дочь родила дочь, с отцом ребенка не общается. Папа (мама) Оли – «единственный мужчина в семье», обеспечивает близких в материальном плане и считает себя главой семьи. Старенькая бабушка продолжает называть его женским именем.

1. Характерологические причины нарушений.Трудности в формировании и поддержании отношений симпатии встречаются при определенных сильно выраженных нарушениях характера, в особенности шизоидном и неустойчивом. И тот и другой в наименьшей степени предрасположены к установлению теплых личных отношений с другими людьми (Личко А. Е., 1983). Противоречивы данные о представителях эпилептоидной акцентуации характера и психопатии. По данным одних исследователей, эпилептоиды способны и склонны к эмоциональным привязанностям, различным проявлениям симпатии к другим людям, и их и крайняя агрессивность, проявляющаяся в момент «эпилептоидных взрывов», не характерна для них в другое время (Leonhard К., 1981). Другие исследователи склонны считать эпилептоида человеком с пониженной способностью формировать отношения симпатии, агрессивным и эгоистичным (Личко А. Е., 1983).

2. Неосознаваемые установки, ведущие к нарушению отношений симпатии.Установки эти могут быть весьма различны по своей природе, объединяет их лишь то, что их существование противодействует проявлению и развитию симпатии. Наши наблюдения позволяют выделить две группы таких установок, которые чаще других встречаются при осуществлении семейной психотерапии.

Первая группа – это различные реакции индивида на собственное чувство симпатии. Ощутив, что другой человек пробуждает в нем положительные эмоции (восхищение, симпатию, нежность, желание сделать ему приятное, общаться с ним), люди реагируют на это по-разному. Одних это чувство симпатии радует, других – фрустрирует. С точки зрения семейной психотерапии особенно важны весьма многочисленные и разнообразные случаи, когда индивид склонен реагировать страхом на пробуждение у него чувства симпатии. Все эти случаи можно определить как «симпатофобии».

Нами была разработана методика выявления этого качества у супругов. Удалось выяснить, что во всех случаях симпатофобии имеется неосознаваемый конструкт, в котором существует связь между симпатией и страхом. Речь идет об уже обсуждавшихся выше наивно-психологических теориях, на основе которых индивид строит предположения о других людях и о возможных следствиях своих поступков по отношению к ним. Примеры симпатофобических суждений: «Если человека любишь и не скрываешь этого, то он, скорее всего, начнет злоупотреблять этим»; «Если человек поймет, что ты его любишь, то он начнет командовать тобой»; «Если человек уверен, что я его люблю, то он распустится, перестанет следить за собой»; «Он начнет меньше уважать меня». Различные фобические установки по отношению к собственному чувству симпатии нередко значительно осложняют коррекцию нарушений отношений симпатии в семье.