Игорь Калинаускас - Путь в себя. Игры обыденной жизни (сборник)

«О! О! О!» Ну, видели по телевидению. Тоже все нормально. Он там, я тут. Но когда вы встретитесь с человеком, который прошел в какой-то степени или до конца совершил поход по «пути хитрого человека», и если он вам продемонстрирует все это (у них целый арсенал приспособлений – как выглядеть более или менее обыкновенно), то вы поймете, может быть, о чем я говорю. Он снимет маски и покажет, как эта штука работает.

И самое смешное, что в этом случае защита по принципу «Он там, а я тут» невозможна, потому что это же сознание! Оно и у меня есть, и у него есть. С одной стороны, это что-то такое раздавливающее, а с другой – опознаваемое. Вот в чем сложность. Мастера такого пути невозможно на пьедестал поставить, отделить, отгородить от себя.

Когда человек со сцены демонстрирует суперсчет, то с этим еще надо разобраться – это, возможно, феномен, а возможно, человек этот просто прикидывается дурачком. Если человек из такой традиции это делает, то это он дурачком прикидывается, а мы хлопаем в ладоши. Я имею в виду, что нам с эстрады демонстрируют: девять досок вертится, на каждой доске шестизначное число на шестизначное число умножить надо. Десять секунд человек смотрит, а потом результаты называет. С точки зрения людей, прошедших такой путь, это он дурачком прикидывается.

Понимать это надо так, что он фокусы показывает, чтобы выглядеть более-менее обыкновенно, в фокусника играет. Мы удивляемся, но спокойно принимаем его как фокусника. А с точки зрения людей этой традиции, он просто валяет дурака, используя толику своих возможностей для развлечения публики. Я бы назвал эти пути аристократическими.

Основная трудность

Что в этих путях является основной трудностью? Конечно же, страх сойти с ума. «Не дай мне Бог сойти с ума, уж лучше посох и сума». Большинство людей в реальной жизни, если создается ситуация выбора: сойти с ума или умереть, предпочли бы умереть. Страх этот сидит в нас очень глубоко, в силу еще и того, что мы ощущаем хрупкость своего сознания, его некачественность.

Приблизительно так: садишься на стул и сразу чувствуешь, что сделан он в конце квартала, юными умельцами, в качестве хобби, – то же самое мы по отношению к своему сознанию. Мы интуитивно воспринимаем некоторую некачественность своего сознания, его хлипкость, его неустойчивость, его неконструктивность, его слабые технические характеристики, говоря современным языком. И конечно, это поддерживает в нас и культивирует страх сойти с ума, страх поломки этого инструмента. Молодая ведь еще вещь человеческое сознание – сорок-шестьдесят тысяч лет максимум. Страх сойти с ума – самое главное препятствие.

В определенном смысле и начитанность, и какая-то тонкая образованность в нашем понимании слова, полуобразованность, они даже – препятствие. Они создают иллюзию, что «и это я знаю, понимаю, и в этом разбираюсь, ну как же, как же, читали, как же, как же, слышали!». Поэтому, конечно, такому человеку начинать движение по пути этого типа сложно. Гораздо легче в этом смысле людям по-настоящему образованным, потому что они свое сознание уже как-то испытали в предельных режимах, как-то закалили, какую-то часть сознания уже привели в более точное положение, в этом случае можно, опираясь на более закаленную и тренированную часть, что-то сделать.

Но все это разговоры теоретического плана. Кто захочет искать такой Путь, тому придется искать всерьез и быть готовым сдаться сразу. Какие-то отдельные методики с этих путей, какая-то продукция для общего пользования, как и в других, существует, существуют и убежища такого типа. Естественно, поскольку убежище – оно же, в свою очередь, способ привлечения людей: а вдруг кто-то из убежища захочет выйти на Путь? И всякие интеллектуальные игрища и всякие разные штуковины для сознания, конечно, существуют. В конце концов, наверное, каждый в состоянии думать двумя способами, а не одним. Наверное, каждый в состоянии до некоторой степени структурировать пространство субъективной реальности хотя бы для того, чтобы меньше было боязни сойти с ума. Наверное, почти каждый в состоянии встать на позицию игры сознания, тем более что в нашей культуре, при культе сознания, все-таки существуют отдельные куски, отдельные фрагменты, которые как продукция с этого блока путей поступают в пользование Великого Среднего. И можно эту продукцию попытаться вмонтировать в свое сознание, если не попасться на гордыне. Потому что нам часто кажется, что эта продукция сопровождается предупредительной этикеткой: «Все равно вы тут мало что поймете, но попробуйте».

Просто такова действительность, таково реальное положение дел. Кажется: ну хорошо, вот я сейчас что-то такое себе разрешу и осознаю до конца степень несовершенства своего сознания, а как же дальше жить? Во-первых, если вы сумеете что-то такое разрешить и действительно осознаете, вместо того чтобы объявлять, что сознание – это «вообще ерунда», то уже это будет хорошо. Во всяком случае, вы себе сможете избрать более совершенную концепцию, хотя бы концепцию П. В. Симонова, что мышление просто обслуживает наши потребности. Такая милая концепция, достаточно прогрессивная, достаточно продуктивная в эвристическом плане. Опираясь на эту концепцию, можно кое-что сделать для своего сознания, и в то же время не обижает – даже наоборот. Сверхсознание принципиально непознаваемо, оно не нуждается в осознавании, иначе оно работать не сможет (по Симонову).

Я вам очень советую попробовать преобразовать свое сознание, опираясь на эту концепцию, не для того, чтобы встать на путь, но для того, чтобы избавиться от чувства хлипкости, конструктивной недоделанности своего сознания. Познакомьтесь с работами П. В. Симонова «Эмоциональный мозг» и «Мотивированный мозг», там много интересного. Для кого-то это может стать творческим толчком к поиску. Там довольно любопытно, на мой взгляд, разработана тема взаимоотношения сознания с потребностями.

Главное во всех этих путях то, что они приводят человека к такому качеству, когда он может работать с самим сознанием – не с атрибутами сознания: память, мышление, ум, – а с сознанием как с целым. И вот когда он начинает работать с ним самим, вот тогда и начинаются какие-то эффекты. Это и есть принципиально иное.

Нет другого сознания

Я думаю, что начало любого пути должно быть близким по принципу, по конструкции. Сделать сознание пустым, чтобы его обнаружить; извлечь из него все, чем мы его забили. Всю эту комнату сознания освободить, чтобы увидеть саму комнату, для того чтобы определиться, как в ней жить, где там Я и какое отношение имею Я к своему сознанию. Если забить комнату мебелью, то жить в ней нельзя будет. Мебель, которой мы забили наше сознание, – знания как информация. В нем уже нельзя находиться, оно уже руководит нами, а не мы им. Пробиться к своему сознанию уже невозможно, так оно загружено.