Татьяна Зинкевич-Евстигнеева - Жизнь любит тех, кто любит ее, или Как научиться мыслить красиво

Это мне напоминает одну поговорку, которую приписывают ревнивому мужчине. Он говорит так: «Запомни! Изменяя мне, ты изменяешь всей стране!».

Так и ИЛЛЮЗИИ считают, что изменяя им, побеждая их, умерщвляя их, мы губим себя.

Моделирование позитивного мыслеобраза в своем воображении, творческая деятельность не имеет ничего общего с ИЛЛЮЗИЯМИ. Они прилипают к нашим мечтам как паразиты. На самом деле, очень сложно молодому уму определить, где ИЛЛЮЗИИ, а где Светлые Мечты.

Вероломство ИЛЛЮЗИЙ заключается в том, что они совершают подмену в нашем сознании. Помните, в сказках есть такой сюжет, когда ведьма подменяет жениху невесту. Настоящую невесту она устраняет, а сама надевает ее одежды. В сказках обман раскрывается. А в жизни… не всегда.

Невеста – это наши мечты, положительные мыслеобразы воображения. Ведьма в невестиных одеждах – ИЛЛЮЗИИ. Обманутый жених – сознание. Так и живем, пока обманутый жених, уже ставший законным супругом, не разочаровывается в своей подставной невесте, уже ставшей законной женой. Он убивает интриганку, а истинная его невеста – неизвестно где. Разве захочется жить в такой ситуации?

Так и с нами. В результате объединенного действия двух или трех сценариев Жизненного Урока, сознание уничтожает интриганку ИЛЛЮЗИЮ, а подлинную свою МЕЧТУ отыскать не может. Вот где беда так беда! Вот когда человек теряет веру в Жизнь. Страдание застилает ему глаза, и он во всем видит подвох, «ложную невесту».

НЕЗРЕЛОМУ СОЗНАНИЮ КАЖЕТСЯ, ЧТО ТЕРЯЯ ИЛЛЮЗИЮ, ОНО ТЕРЯЕТ МЕЧТУ.

В это время на ум человеку приходят мысли о самоубийстве. Он «развлекает» себя воображением разнообразных способов этого, желая выбрать наиболее эффективный.

Простите, но я опять возьму Меч Юмора, и напомню вам историю, рассказанную Михаилом Веллером в цикле «Байки скорой помощи». Двое влюбленных, юноша и девушка, решили покончить с собой. Знакомая санитарка дала им специальных таблеток с черной этикеткой «Осторожно! Яд!». Они договорились со знакомым из общежития, чтобы побыть в его комнате, когда все уйдут на работу. Там решено было вместе уйти в мир иной. Влюбленные выпили таблетки и стали ждать вечного забвения. Между тем, оно не приходило, зато пришли спазмы в желудке. А ключ от комнаты они выбросили в окно, чтобы не передумать уходить из жизни. Убежище их находилось на четвертом этаже, двери прочные. Дело в том, что санитарка, не желая брать грех на душу, подсунула им сильное слабительное. Теперь представили себе, чем закончилось дело? У М. Веллера описано это так: «Придя с работы и не достучавшись, хозяева открыли запасным ключом комендантши. И выпали обратно в коридор. Вы не пытались войти в туалет колхозного автовокзала после ярмарки? Две голубые тени беззвучно лепетали об отравлении. Скорая с разгону закатила им промывание и увезла вместе с пакетиком из-под яда, взятым для анализа оставшихся крупинок. По результатам анализа врачи, с характерным и неизменным цинизмом, разумеется, бессердечно гоготали; чего нельзя было сказать о гостеприимных хозяевах комнаты. Так высокая кульминация и низменная развязка завершили отношения злосчастной пары: разбежались».

Воистину -

ЖИЗНЬ ХРАНИТ ДАЖЕ ТЕХ, КТО ХОЧЕТ ПРЕДАТЬ ЕЕ.

Проблемный вихрь, вызванный объединенным действием сценариев Жизненного Урока, умерщвляет ИЛЛЮЗИИ . Получается, что наше страдание, потеря смысла жизни, связано, прежде всего, с РЕАНИМАЦИЕЙ ИЛЛЮЗИИ, реанимацией умершего. Но это невозможно. И тогда человек принимает решение уйти из жизни.

Просто этот человек еще не знает истории про привидение поручика Старосвирского . Нет, не надо путать его с поручиком Ржевским, это совсем другая история. Рассказать? Извольте.

В славном девятнадцатом веке жил на свете поручик Клементий Мефодиевич Старосвирский. Происходил он из почтенной семьи, получил хорошее образование, был красив, умен, любим женщинами и удачей. Но потом что-то произошло в его жизни. Мы бы с вами сказали, что в его жизнь ворвались все три сценария Жизненного Урока. Но он об этом тогда не знал. Он вообще мало что знал о жизни, кроме французских любовных стихов, приемов ведения конного боя, карточных игр и дружеских попоек.

Неприятности начались с того, что его несправедливо обвинил в шулерстве поручик Похабейкин, переведенный к ним недавно из другого полка. Дрожа от негодования, Старосвирский вызвал его на дуэль. Но, подходя к месту поединка, определенного на отдаленной лесной поляне, он попал в огромный волчий капкан. От боли он надолго потерял сознание, а когда очнулся, из последних сил принялся звать на помощь. Но никто его не услышал – полк был расквартирован в шумном уездном городе. Ему пришлось, в кровь раздирая руки, ползти через лес. Выбравшись на дорогу, он снова потерял сознание.

Пришел в себя он только на больничной койке уездной больницы. Оказалось, что местный врач ампутировал ему половину ноги. Кость была совершенно раздроблена, началась гангрена и спасти ногу не было никакой возможности. Тогда ему в первый раз стало страшно не оттого, что он смотрел в глаза Смерти, нет, к этому, как раз, он уже привык, участвуя в различных военных кампаниях. Ему стало страшно оттого, что он смотрел в лицо Жизни.

«Почему я не остался в лесу? Зачем я выполз на дорогу?» – часто корил себя Клементий. Он никогда уже не сможет ездить верхом, вызывать восторг у дам на балу, выделывая ногами замысловатые пируэты. Даже нормально выпить с друзьями уже не сможет, теперь он им не ровня. «Я превратился в никчемного человечишку, инвалида, прозябающего на узкой больничной койке», – в отчаянье думал Клементий.

Однажды, когда он уже пошел на поправку, к нему заглянул Похабейкин, и, криво ухмыляясь, сказал, что капкан в лесу не был случайностью, что злая судьба настигает рано или поздно всех шулеров. «Радуйся, что тебя она настигла рано», – посоветовал Похабейкин и ушел.

Чувство несправедливости, ярость, отчаянье переполнили Клементия, он совсем потерял разум от ощущения бессилия и попранной чести. Ночью поднялась температура и на ампутированной ноге началось воспаление. В бреду он не помнил, как его перевезли в Петербург и определили в больницу для гусар.

Там он сблизился со старым доктором Безымянко. Видя положение молодого человека, добродушный эскулап утешал его, как мог. Несмотря на это, Клементию становилось все хуже на душе. Он чувствовал себя оболганным, униженным и никчемным одновременно, и часто в сердцах обвинял доктора в том, что тот его спас. «Зачем, зачем, вы вернули меня с Того Света?! Я вас не просил! Отчего вы не дали мне умереть?!» «Голубчик, вам нельзя так волноваться, – утешал его Безымянко, – Бог дал вам возможность сохранить бесценный дар жизни!» «Я его об этом просил?! Мне не нужны такие подарки! Хорошенький подарок – жизнь жалкого инвалида!»