Паоло Мантегацца - Физиология наслаждений

Одно прикосновение между собой двух любящих существ доводит нервы осязания до состояния эротизма и гиперстении. Соприкосновения, вовсе не имевшие бы значения в иное время, становятся здесь источником сильнейших наслаждений: кожа разгорячается, содрогаются уста, речь становится прерывистой, дыхание и кровообращение учащаются и из взволнованной груди вырываются сладкие вздохи. В эти минуты полнейшего смолкания умственных способностей чувство перестает рассуждать и вся деятельность жизни переходит в чувство осязания. Руки смыкают свои объятия, уста встречаются в долгом поцелуе. Весь организм приходит в неописуемое волнение. Глаза закрываются как бы для того, чтобы сознание, не развлекаясь образами внешних предметов, всецело могло быть занято сладким трепетом, доносящимся до него из всех частей тела… Почтим молчанием таинственность этих торжественных минут.

Расскажем только о том, что необходимо для полноты картины изображаемого нами мира ощущений и наслаждений, являющихся их отголоском. Ощущения, производимые актом полового совокупления, не суть исключительно только местные, точно так же, как и наслаждение, производимое ими, отнюдь не имеет местного характера. Вся нервная система возбуждается через местные раздражения. Дыхание учащается, сердце начинает биться сильнее. Наслаждение охватывает весь организм и всего человека, По напряженности во всем мире человеческих ощущений нет более сильного. Если бы оно продолжалось долее, самый сильный человек не мог бы вынести его силы и окончательно изнемог. На время оно заглушает остальную психическую деятельность человека, его сознательные и мыслительные способности. Все другие ощущения являются в большей или меньшей степени парализованными; все ощущения, доставляемые осязанием – жар, холод, боль и т. п., – уничтожаются почти всецело. Сознательная психическая деятельность с актом полового совокупления, безусловно, непримирима. Случайное пробуждение ее уничтожает все наслаждение и делает акт болезненно-ненормальным.

Участие полов в акте совокупления далеко не тождественно, а потому и психические состояния их далеко не одинаковы, вследствие чего должны быть различны их наслаждения. Женщина остается по природе пассивной и совершает акт почти бессознательно, тогда как мужчина должен обладать напряженной энергией. Нередко случалось, что внезапно появившаяся мысль, испуг, игра воображения или что-либо подобное сразу делало мужчину неспособным к продолжению акта. Прерванное напряжение заменяется в этом случае внезапным упадком нервного ритма, как общим, так и местным.

Все эти физиологические удовольствия вполне естественны; они становятся преступными только тогда, когда наносят ущерб уму и сердцу. Человек, умеющий победить их ради разумной цели, не убивая, впрочем, в себе самом способности пожеланий, одерживает величайшую и весьма редкую победу, так как удовольствия половые, сильнейшие из чувственных наслаждений, составляют для множества людей величайшее счастье жизни.

Половые удовольствия, если пользоваться ими с благоразумной умеренностью, ослабляют силы мужчины только на некоторое время, вовсе не влияя на силы женщины. Ощущаемая после них слабость поражает мускульный аппарат, ощущения тупеют; позыв к пище и потребность сна приглашают человека возместить затраченную организмом субстанцию пищей и оживить ослабевшую нервную систему сном. Но затем вся жизнь обусловливается суммой этих наслаждений, влияющих всего более на чувствительность человека. Так как выполнение половой функции составляет первое звено социальной цепи, то оно делает нас вообще любящими и более склонными к жалости и всепрощению, между тем как полная победа над плотью возвышает интеллектуальные способности в ущерб чувствительности; когда же ум не сильно занят, тогда она делает людей рабами скотских наслаждений обжорства.

Половые наслаждения влияют весьма различно на жизнь людей. Кто способен наслаждаться интеллектуальными сокровищами или утонченностями любви, тот отдает чувственности только небольшую часть самого себя и этой частью он жертвует как бы неохотно, отнимая ее от служения более возвышенным алтарям. Между тем человек, который по прирожденному несовершенству своей природы или по падению, обусловленному в нем социальными условиями, не умеет «поднять рыла выше корыта», предоставляет лучшую часть дней своих любовной борьбе и ее наслаждениям. Однообразная и блеклая ткань иной жизни не удерживает иных впечатлений, кроме почти непрерывной цепи вульгарных восхищений и гнусных объятий.

Глава V. Половые удовольствия патологического свойства

Люди, способные злоупотреблять всем, не всегда довольствуются естественными наслаждениями, сопровождающими общение обоих полов, – потому ли, что прискучили им эти удовольствия, потому ли, что страсть к наслаждению заставила изобретать новые к нему пути, потому ли, наконец, что условия жизни не дозволяли утолять иначе потребности чувственной любви. Все это побудило человека отыскивать искусственным, более или менее отвратительным образом некое подражание механизму совокупления, поставляя таким образом удовольствие, назначенное природой только ввиду иных высших целей, финальной и единственной целью многих действий. Отсюда появились среди людей онанизм, педерастия, зоофилия и другие бесчисленные гнусности, которые мы не умеем назвать иначе как греческим или латинским именем; некоторым же человечество вообще не давало имени, и не наречет их никогда ни один из языков человеческих.

Хотя относительно научная цель этой книги могла бы извинить до некоторой степени невоздержанность в словах писателя, но я отдам, однако, и здесь должную дань уважения чувству общественной стыдливости и, не входя в подробности, обращусь к этим вопросам слегка и упомяну о них только в общих чертах.

Оставив в стороне патологические удовольствия менее обычные, скажу только несколько слов о рукоблудии, пороке более общем, чем предполагают, который, будучи тщательно скрываем, медленно подтачивает источники сил и умственных способностей в лучшие годы жизни, пагубно влияя на рост целых поколений. Кто сам настолько чист, что ему вполне неведомы подобные удовольствия, тот не должен отвергать существование широко распространенно– го зла, но, допрашивая друзей своих, наблюдая и изучая, он должен доискаться правды, чтобы затем служить окружающим как собственным примером, так и добрым советом. Кто продолжает утверждать, что удовольствия эти могут быть ощущаемы только личностями с отупелыми умственными способностями и с извращенными чувствами, тот пусть вспомнит, что из небольшого числа великих людей, решившихся составить мемуары о жизни своей, двое признали себя виновными в этом пороке, а именно Руссо и Гёте.