Рихард Крафт-Эбинг - 50 оттенков боли. Природа женской покорности

Несмотря на эти нелепые и заказные тирады, Ц. высоко ценит такое письмо как средство для удовлетворения превратного полового влечения. По его уверению, его половое уродство, которое он считает прирожденной аномалией, не представляется ему противоестественным, хотя он в то же время признает, что нормальному человеку оно должно внушить отвращение. Во всем остальном это человек порядочный и тонко чувствующий, но его эстетический багаж, и без того небольшой, намного перевешивается чувством сладострастия, которое доставляет ему удовлетворение его извращенного влечения.

Ц. дал мне также возможность познакомиться с корреспонденцией, которую он поддерживал с представителем мазохизма в художественной литературе – Захер-Мазохом.

Одно из этих писем, помеченное 1888 г., имеет своим девизом изображение пышной женщины с властным выражением лица, наполовину лишь закутанной в шубу, с бичом в руке, которая как бы протянута для удара. Захер-Мазох утверждает, что «страсть играть роль раба» сильно распространена, в особенности среди немцев и русских. В письме сообщается история одного русского вельможи, который любил заставлять нескольких красивых женщин связывать его и осыпать ударами бича. Однажды он встретил молодую красивую француженку, которая в такой степени воплотила в себе его (садистский) идеал, что он взял ее с собой на родину.

По Захер-Мазоху, одна дама, датчанка, не дарила своей благосклонностью ни одного мужчину, пока он не позволял обращаться с ним в течение известного времени как с ее рабом. Любовники должны были лизать ее ноги и ягодицы. Она приказывала заковывать своих любовников в цепи и хлестать плетью до тех пор, пока они не соглашались лизать ее ноги. Однажды один из ее «рабов» был прикован цепью к ее кровати и должен был быть свидетелем ее любовных утех с другим любовником. После того как последний ушел, она велела своим служанкам бить плетьми прикованного «раба» до тех пор, пока он не изъявил согласия лизать ягодицы госпожи.

Если бы эти сообщения отвечали действительности – принять их на веру трудно в виду того, что они исходят от певца мазохизма, – то они явились бы примечательным доказательством садизма женщин. Во всяком случае, они представляют собой весьма интересные с психологической точки зрения образчики своеобразия мазохистских идей и ощущений. (Собственное наблюдение. Zentralblatt fur die Krankheiten der Harn– und Sexualorgane, VI, 7).

Наблюдение 32. Ц., 24 лет, русский чиновник; отец – психопат, мать – невропатическая женщина. Сам больной – интеллигентный, тонко чувствующий человек, нормального сложения, симпатичной внешности, с приятными манерами; тяжких болезней не имел. Он утверждает, что с раннего детства был нервен, как и его мать, имел невропатические глаза; в последнее время испытывает церебрально-астенические расстройства. Горько сетует на извращение своей половой жизни, которое часто его повергает в полнейшее отчаяние, является причиной того, что он сам себя перестает уважать, и способно довести его до самоубийства.

Кошмар, давящий его, это – противоестественное влечение к тому, чтобы женщина мочилась ему в рот, посещающее его довольно регулярно каждый месяц. На вопрос о возникновении этого извращения он сообщает следующие интересные по своему важному генетическому значению факты. 6-летним ребенком, когда он ходил в школу, где обучались совместно мальчики и девочки, он случайно провел рукой по ягодицам сидевшей с ним рядом маленькой девочки. Он испытал при этом очень приятное ощущение и через некоторое время с тем же результатом повторил это движение. С этого момента воспоминание о подобных приятных ситуациях стало играть известную роль в образах его фантазии.

Когда ему было 10 лет, развратная воспитательница, крепко прижав его к своему телу, заставила ввести палец себе во влагалище. Поднеся случайно после этого палец к носу, он ощутил запах, доставивший ему большое удовольствие.

Под влиянием безнравственного проступка, на который его склонила эта женщина, у него стали появляться окрашенные сладострастным ощущением представления, будто бы он закованный, зажатый между бедрами женщины, должен был спать под ее ягодицами и пить ее мочу.

С 13 лет эти фантастические представления бесследно исчезли. В 15 лет он предпринял первый половой акт, в 16 – второй, оба раза вполне нормально и без содействия подобного рода представлений.

При отсутствии денег и при сильном половом возбуждении он удовлетворял себя мастурбацией.

В 17 лет превратные представления появились снова. Представления эти становились все сильнее и сильнее, и на этот раз борьба с ними была уже безуспешна.

На 19-м году он отказался окончательно от надежды побороть свое половое извращение. Когда однажды женщина помочилась ему в рот, он испытал самое большое наслаждение. После того он совершил половой акт с этой женщиной. С этого времени с удивительной периодичностью через каждые 4 недели он испытывал неудержимое влечение повторить описанную ситуацию.

После удовлетворения своего извращенного влечения он стыдился самого себя и испытывал чувство сильного отвращения. До семяизвержения дело доходило из-за этого лишь в исключительных случаях, но тем не менее налицо была сильная эрекция и оргазм и тогда, в случае отсутствия семяизвержения, он удовлетворял себя половым актом.

В промежутки между проявлениями своего влечения он был совершенно свободен от такого рода представлений и точно так же от мысленного мазохизма. Столь же мало проявлялись и фетишистские склонности. В эти периоды половое влечение было выражено слабо и удовлетворялось нормальным путем, без участия превратных представлений. Неоднократно бывало так, что, чувствуя приближение болезненного приступа, он уезжал далеко от дома, чтобы побороть влечение к повторению извращенного акта.

Не один раз пациент, отличавшийся тонкими чувствами и сам гнушавшийся своей аномалии, пытался противостоять патологическому влечению, но тщетно, так как в этом случае мучительное беспокойство, тоска, общие подергивания и бессонница усиливались до невыносимой степени и он чувствовал необходимость какой бы то ни было ценой освободиться от этого крайнего психического напряжения, разрешавшегося только путем удовлетворения болезненного влечения. Но вслед за этим он опять начинал упрекать, презирать себя, и в результате развилось настоящее отвращение к жизни. Эта душевная борьба вызвала у Ц. развитие сильной неврастении, в последнее время порядком терзающей больного: он жалуется на ослабление памяти, рассеянность, умственную неспособность, давящие боли в голове. Его единственная и последняя надежда, что врачебному искусству удастся избавить его от его ужасного влечения и, таким образом, он нравственно реабилитируется в собственных его глазах.