Сергей Кара-Мурза - Манипуляция сознанием. Век XXI

Экологическая риторика приобрела чисто идеологический, зачастую совершенно иррациональный характер. Во время перестройки она была использована в полной мере и в СССР. Доводы «от экологии» стали одним из мощных средств манипуляции сознанием, пытаться что-то возразить им или хотя бы поставить их под сомнение было политически опасно. Изменение сознания достигалось с помощью и больших кампаний, и множества «небольших» наркотизирующих инъекций – идей, разрушающих логику и здравый смысл.

Вот мелкая, но принципиально важная акция – очернение образа И.В.Мичурина. Впечатляет сам факт, что в массовом сознании удалось осмеять и опорочить образ труженика, который всю долгую жизнь занимался выведением морозоустойчивых яблонь и продвижением садов в холодные области России – над чем же тут можно было смеяться? К тому же ни натурфилософия Мичурина, ни его труд не содержали ни капли антиприродного, разрушительного импульса. А, например, А.Д.Сахаров, когда над Антарктидой возникла «озоновая дыра», предлагал заделать ее с помощью ядерных взрывов в верхних слоях атмосферы – при взрыве водородных бомб, мол, выделяется много озона. И на фоне этого врагом природы поклонники Сахарова выставили садовода-селекционера\

Поражение сознания видно в том, что объектом издевательств была сделана в разумная фраза Мичурина: «.Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее – наша задача». В этой фразе не к чему придраться. Попробуйте переделать издевательство над нею в положительные утверждения. Таковых можно сделать только два, и оба они нелепы: 1) мы можем ждать милостей от природы, брать у нее ничего не надо, она сама даст; 2) нам не нужны никакие блага от природы, мы и без них проживем. Таким образом, экологическая манипулятивная риторика доходила в своем разрушительном действии до уровня «элементарных частиц» цивилизации, буквально до отрицания любого акта труда. Ибо труд и есть деятельность по «взятию милостей у природы» – целенаправленная деятельность по преобразованию природы в целях удовлетворения потребностей человека.

Экологическая проблематика была прямо использована в политических целях. Вот что пишет один из ведущих социологов Института социологии РАН О.Н.Яницкий, изучавший экологическое движение в СССР: «Экологический протест 1987–1989 гг. стал в СССР первой легальной формой общедемократического протеста и общегражданской солидарности… Экологические конфликты в республиках Прибалтики послужили стимулом к созданию Народных фронтов в защиту перестройки и моральной легитимации их борьбы за экономическую независимость, а затем и выход из СССР… В феврале 1989 г. состоялась первая в СССР массовая (более 300 тыс. участников в 100 городах страны) антиправительственная акция протеста против строительства канала Волга – Чограй».

После ликвидации СССР экологическое движение было сразу свернуто (как и капиталовложения в природоохранные мероприятия). По словам О.Н.Яницкого, в 1990–1992 гг. «начался процесс фронтального отступления новых национальных политиков от декларированных ими экологических программ, в целом – общая демобилизация движения». Так, в Литве моментально прекратились всякие протесты против Игналинской АЭС, а в Армении спустя какое-то время были начаты работы по продолжению строительства Армянской АЭС.

По проблемам экологии идеологи перестройки высказывались совершенно категорически, и никакой увязки их тезисов с реальностью и здравым смыслом не требовалось. Вот Н.Шмелев, депутат Верховного Совета, отв. работник ЦК КПСС, ныне академик, пишет в важной книге: «Рукотворные моря, возникшие на месте прежних поселений, полей и пастбищ, поглотили миллионы гектаров плодороднейших земель… Озабоченные планированием типоразмеров и сортаментов, плановики «не заметили», как началось высыхание не речки и не озера, а целого моря – Аральского, где сегодня воды уже вдвое меньше, чем 20 лет назад…» («На переломе». М. 1989, с. 140–143).

Реальность такова. При строительстве водохранилищ в СССР было затоплено 0,8 млн. га пашни из имевшихся 227 млн. га – 0,35 %. «Миллионов гектаров плодороднейших земель» водохранилища не «поглотили», зато позволили оросить 7 млн. га засушливых земель. А если ввести меру потерь, то надо вспомнить, что, например, в РФ нынешняя рыночная реформа «поглотила» с 1988 г. 31,3 млн. га пашни – они выведены из оборота и зарастают кустарником.

Теперь о второй мысли Н.Шмелева. Сказать, что плановики «не заметили высыхания Аральского моря», можно лишь для создания общего негативного фона, воздействующего на подсознание читателя. Проблема Аральского моря была объектом интенсивных дискуссий с 1868 года, когда и был предложен проект переброски в этот бассейн части стока Оби. Как можно было «не заметить» проблемы, ради разрешения которой в течение ста лет разрабатывалась крупная техническая и социальная программа, о которой депутат Верховного Совета, и работник ЦК КПСС никак не мог не знать?

Говоря об экологической тематике, влиятельные идеологи явно отходили от норм рациональности. Вот, о строительстве дамбы в Ленинграде высказывается академик Д.С.Лихачев: «Для меня несомненно, что строительство дамбы было ошибкой и даже преступлением». Разве это рациональное утверждение? Несомненно, что это преступление. Без суда, без следствия, без специальных знаний.

При этом рассуждения в целом оказываются удивительно нелогичными. Вот какое противопоставление предлагает академик Д.С.Лихачев: «Нас долгие годы обманывали: дамба строится во имя Ленинграда, предохранения его от стихии, но сейчас становится все очевиднее: дамба ухудшает экологическую обстановку».

Откуда следует, что «нас обманывали»! Ведь чтобы как-то обосновать тезис, надо было бы сказать, для чего в действительности строили дамбу обманщики-инженеры. Две части утверждения находятся в разных плоскостях и не могут быть связаны понятием обман и частицей но. Логичным могло бы быть утверждение такого типа: нам говорили, что дамбу строят как защиту от наводнений, а на самом деле целью строительства было ухудшение экологической обстановки.

Иррациональность усиливается привлечением нравственных обвинений, в принципе не поддающихся логике, Д.С.Лихачев пишет: «Рассказывают, что когда идет лед, то суда не могут войти в порт. В эти дни, по существу, закрывается «окно» в Европу. Понимаете, кроме экономического ущерба, я все больше задумываюсь над нравственным ущербом. Сейчас никто не знает, что с дамбой делать. Не знаю, право, и я. Есть предложение дамбу разобрать, но не повлечет ли это ухудшение экологической обстановки? Ведь грязь распространится по всему Финскому заливу, засорит Балтийское море» [50] Лихачев Д. Я вспоминаю. М, Прогресс, 1991. С. 196–197. .