Никколо Макиавелли - Политика для начинающих (сборник)

Но посмотрим на то, что происходило недавно. Флорентийцы наняли себе военачальником Паоло Вителли, человека с большими способностями, сумевшего из простого гражданина возвыситься до почетного значения. Если бы ему удалось овладеть Пизой, то флорентийцам, конечно, пришлось бы быть у него в зависимости, так как, если бы он нанялся у их врагов, – им не к кому было бы прибегнуть, если же они продолжали бы его нанимать для себя, – им пришлось бы подчиняться его воле.

Что касается венецианцев, то, рассматривая их военные успехи, легко убедиться, что слава и счастье сопутствовали их оружию на войне до тех пор, пока они вели ее с помощью своих войск, то есть до тех пор, пока они не задумали сделать нападение на твердую землю; до тех пор они побеждали, благодаря доблести своих граждан и представителей благородного сословия, но едва только они перенесли оружие на твердую землю, вся прежняя доблесть исчезла и они начали действовать, как и все остальные итальянские государства.

Сначала, когда они только что начали свои завоевания, когда территория их была невелика, а слава значительна, им не было оснований особенно опасаться наемных военачальников, но впоследствии, когда государство их увеличилось, – и им пришлось испытать это неудобство. Случилось это с Карминьолой: они знали, что этот военачальник способен и храбр; убедиться в этом они могли после его победы над миланским герцогом, но они видели в то же самое время, что он начал действовать вяло и неохотно.

Они поняли, что с ним не будут в состоянии побеждать, но чтобы не потерять своих прежних завоеваний, они не могли и не желали с ним развязаться, и, чтобы освободится от него, они были вынуждены убить его.

Впоследствии войсками их начальствовали такие люди, как Бартоломео Бергамский, Роберто да Сан-Северино, граф ди-Питильяно и им подобные; с ними приходилось думать больше о потерях, нежели о победах, подобно тому, как случилось при Вайле, где венецианцы в один день потеряли плоды восьмисотлетнего труда. С подобными войсками успех бывает поздний, слабый и медленный, потери же наступают быстро и бывают чрезвычайными.

Так как я дошел уже до этих примеров в Италии, где издавна укоренился обычай прибегать к наемным войскам, то поговорю о нем подробнее, чтобы, рассмотрев значение этих войск и вероятность успеха, какого с ними можно ожидать, так же как и самое происхождение привычки прибегать к их помощи, легче было бы найти лекарство против такого обычая.

Я обращу, следовательно, внимание на то, что с тех пор, как императорская власть стала изгоняться из Италии, а папа возвысил свою светскую власть, число государств значительно увеличилось в Италии; в самом деле многие большие города подняли оружие против потентатов, угнетавших их под покровительством императорской власти, и сделались независимыми, вспомоществуемые в этом церковью, стремившейся усилить то значение, которого она достигла; во многих других – их граждане захватили верховную власть. От этого произошло то, что большая часть Италии очутилась в зависимости и отчасти даже под господством церкви или одной из республик, а так как ни духовные лица, ни мирные до того времени граждане не были сильны в военном искусстве, то и пришлось приглашать по найму иностранные войска.

Первое лицо, сумевшее создать репутацию милиции этого рода, был Альберико (da Соniо) из Романьи. Под его командой образовались Браччио и Сфорца, продолжительное время бывшие военачальниками в Италии. После них явились и все другие наемные вожди, управлявшие итальянскими войсками.

Единственная услуга, которую они оказали злополучной Италии, состояла в том, что Карл VIII легко ее занял, Людовик XII опустошил, Фердинанд – подчинил своему господству, а швейцарцы могли ее безнаказанно оскорблять. Способ, к которому они прибегли для упрочения своей репутации, состоял в том, что они всячески старались унизить значение пехоты. Действовали они так, потому что, не имея земель и существуя одним только военным промыслом, они не могли содержать значительное число пехотинцев, а малочисленность их не могла доставить им того почета, которого они добивались. Поэтому им пришлось ограничиться кавалерией, так как небольшое число хорошо вооруженных всадников составляло войско, могущее возбудить к себе уважение и доставить им хорошую плату. Таким образом обстоятельства сами собой сложились так, что впоследствии все войска состояли из кавалерии и на двадцать тысяч конницы едва приходилось две тысячи пехотинцев.

Сверх того, они употребляли всевозможные способы, чтобы охранить себя и своих солдат от всяких трудностей и опасностей. В битвах, которые вели подобные войска между собой, они старались избегать убийств и довольствовались тем, что брали солдат враждебной стороны в плен, возвращая их, однако, без всякого выкупа. Когда они производили осады, то в ночное время обыкновенно прекращали всякие действия, а осажденные, в свою очередь, не пользовались ночною темнотой ни для каких вылазок; лагерей своих они не окружали ни рвами, ни траншеями и, наконец, в зимнее время не производили никаких военных действий. Все это допускалось в их военном устройстве и было ими придумано для того, чтобы избегать, как можно удобнее, всяких трудностей и опасностей, но этим самым устройством они и привели Италию в состояние рабства и унижения.

Вспомогательные войска представляют другой вид бесполезного войска: обыкновенно войска эти принадлежат какому-нибудь могущественному и сильному государству, к помощи и защите которого обращается какая-нибудь страна в критические для себя минуты. Так в недавнее время папа Юлий II, убедившийся своей неудачей в Феррарской экспедиции в несостоятельности наемных войск, прибегнул к вспомогательным, для чего обратился к Фердинанду, королю испанскому, прося у него войск себе на помощь. Этот род войск может быть сам по себе и хорош, но он всегда бывает в тягость тем, кто к нему прибегает, так как если подобные войска разбиты, то и лицо, прибегающее к их помощи, обессилено, а если они выходят победителями, то как бы подчиняют своему господству того государя, которому помогали. И подобными примерами также полна древняя история, но я остановлюсь на примере папы Юлия, как на примере еще очень свежем. Мысль для овладения Феррарой отдаться в чужие руки я смело назову чрезвычайно необдуманной, и если папа не испытал от нее всех гибельных для себя последствий, то этим он обязан только своей счастливой звезде, обусловившей особенно благоприятное для него стечение обстоятельств, так как вспомогательные его войска были разбиты при Равенне и на поле действия тотчас же явились швейцарцы, которые, против всякого ожидания, прогнали победителей. Таким образом, он избегнул подчинения как своим врагам, которые ударились в бегство, так и вспомогательным войскам, так как своей победой он был обязан не им, а постороннему вмешательству.