Сергей Кара-Мурза - Демонтаж народа. Учебник межнациональных отношений

Сложившись в зависимости от природной среды, культуры данного общества и доступности ресурсов, большие технические системы в свою очередь действительно становятся матрицами, на которых воспроизводится данное общество. Как говорилось в гл. 20, эти матрицы «держат» страну и соединяют людей в народ. Некоторые из них соединяют народ и страну буквально – своими технологическими сетями (как, например, Единая энергетическая система, Единая сеть железных дорог, теплосети, государственная пенсионная система). Другие соединяют информационными потоками и общей культурой (например, школа, печать, связь).

Русский (советский) коммунизм решил фундаментальную общенациональную задачу – спроектировал и построил большие технико-социальные системы России, которые позволили ей вырваться из исторической ловушки периферийного капитализма начала ХХ века, стать индустриальной и научной державой и в исторически невероятно короткий срок подтянуть тип быта всего населения к уровню развитых стран. Мы не понимали масштабов и сложности этой задачи, потому что жили «внутри нее» – как не думаем о воздухе, которым дышим (пока нас не взяла за горло чья-то мерзкая рука). На деле все эти большие системы «советского типа» – замечательное творческое достижение нашего народа, в их создании было много блестящих открытий и прозрений.

В 1991 г. в СССР одержали верх антисоветские силы, и была провозглашена программа радикальной смены всех институциональных матриц страны – от детских садов до энергетики и армии (иногда говорилось, несколько торжественно, что эти матрицы «несут в себе ген коммунизма»). До этого в течение трех лет эти преобразования проводились под прикрытием социалистической фразеологии (т. н. «перестройка»). Вот уже 15 лет мы живем в «переходный период» – в процессе демонтажа тех технико-социальных систем, которые сложились и существовали в Российской империи и СССР. Наблюдаются и попытки создать новые системы, соответствующие рыночной экономике западного образца, – пока что в основном безуспешные.

Пятнадцать лет – большой срок, и сегодня, по истечении этого срока, можно определенно утверждать, что перестройка институциональных матриц России сопровождалась уничтожением именно тех составляющих в каждой матрице, которые выражали ее этническую (национальную) особенность и служили тем «генетическим аппаратом», который обеспечивал ее воспроизводство.

Систематический обзор практически всех шагов реформы заставляет сделать предположение, в которое трудно поверить, – что главным ее смыслом и была ликвидация населения России как народа, превращение народа России в массу озлобленных и грызущихся между собой группировок. При этом каждая из таких группировок должна быть тоже разорвана в других «плоскостях», так что в пределе Россия должна превратиться в арену войны всех против всех.

В каждом частном изменении видна изощренная изобретательность, как будто умный советник наших реформаторов указывал им ту невидимую точку в организме народа, куда они должны были кольнуть шилом. Вот, например, сущий пустяк – уничтожение государственной системы обслуживания жилищного фонда, ЖЭКов и ДЕЗов. Теперь сами жильцы должны учреждать ТСЖ («товарищества собственников жилья», ячейки пресловутого «гражданского общества»), а предприниматели – создать мириады частных фирм, готовых жилье обслужить.

Конечно, государство вынуждено сбросить с себя ответственность за изношенный жилищный фонд, из которого за 15 лет были изъяты амортизационные отчисления, так что стоимость срочного ремонта в 2003 г. была оценена в 5 триллионов руб. Но за этой операцией стоит и программа большого воровства, можно будет даже назвать ее Третьей «молекулярной» аферой реформы (если считать первой «банковские пирамиды», а второй – махинации со строительством жилья). Если первые две аферы охватили все же небольшую часть населения, то жертвой ТСЖ станет уже не менее половины – все жильцы многоквартирных домов. Государственная бюрократия – необходимый соучастник всех трех афер, но в первых случаях граждане несли свои деньги жуликам добровольно, желая немного улучшить свое положение, а теперь их бросают в лапы «управляющих компаний» насильно. Проблема обирания граждан прямо к нашей теме не относится. Для нас важна другая сторона дела: и учреждение ТСЖ, и выбор частной управляющей домом компании, и судебные тяжбы с ней – все это сразу превращает мирную жизнь обывателей в непрерывную склоку. Это видно с самых первых шагов, когда дело еще не дошло до «оплаты услуг» и мошенничества. Ликвидация маленькой институциональной матрицы (системы обслуживания жилья), которая позволяла людям спокойно жить, почти не замечая важную сторону быта, сразу погружает обывателей в пространство конфликтов. В ткани человеческих отношений рвется целая категория нитей.

Таким образом, реформирование систем жизнеустройства было средством демонтажа механизмов, воспроизводящих народ России (в начале 90-х годов – советский народ). Это было едва ли не главным объективным результатом переделки самых различных систем.

Начнем с главной программы реформ – превращения российской экономики в рыночную. «Рынок» – большая институциональная матрица, которая в той или иной форме существует в любом обществе с самых ранних стадий развития человечества и в каждом обществе окрашена его культурными особенностями. Механизмы рыночной экономики западного типа успешно переносились в разные культуры в ходе их модернизации, приспосабливались к культуре и традициям Японии, Китая, Индии и т. д.

Так же шла в прошлом и модернизация хозяйства России – и в царское, и в советское время. Уже маркиз де Кюстин в своем весьма недобром описании России (1839) признавал: «С первых шагов в стране русских замечается, что такое общество, какое они устроили для себя, может служить только их потребностям; нужно быть русским, чтобы жить в России, а между тем с виду все здесь делается так же, как и в других странах. Разница только в основе явлений» [138].

И в России увеличение веса рыночных отношений в нашем жизнеустройстве могло быть успешно осуществлено не в конфронтации, а в согласии с культурой и исторической траекторией России. Однако реформа с самого начала декларировала принцип насильственного переноса в Россию «чистой» англосаксонской модели – уничтожая именно «основу явлений» отечественного хозяйства.

Здесь надо подчеркнуть тот факт, что реформаторы отдавали себе отчет в несовместимости их рыночной доктрины с мировоззрением народов России. Обозреватель «Независимой газеты» Ю. Буйда писал: «Антирыночность есть атрибут традиционного менталитета, связанного с «соборной» экономикой, о чем особенно убедительно свидетельствуют послесмутный кризис православия и драматические коллизии великих реформ Александра Второго – Столыпина… Наша экономическая ублюдочность все еще позволяет более или менее эффективно эксплуатировать миф о неких общностях, объединенных кровью, почвой и судьбой, ибо единственно реальные связи пока в зачатке и обретут силу лишь в расслоенном, атомизированном обществе. Отвечая на вопрос итальянского журналиста о характере этих связей, этой чаемой силы, поэт Иосиф Бродский обошелся одним словом: «Деньги» [139].