Валерий Коровин - Накануне империи. Прикладная геополитика и стратегия в примерах

Несмотря на все изменения и фактическое самоубийство СССР вместе с Восточным блоком, наступление на Евразию продолжилось. Основной формой стратегических действий стала экономическая блокада. А главным инструментом экономической блокады стала так называемая финансовая война, дополненная ещё и блокадой технологической. Широко разрекламированная в своё время экономическая открытость на деле привела к тому, что были ликвидированы механизмы защиты нашей экономики. В результате — чудовищная деформация цен, война республик, областей, районов друг против друга, катастрофическое падение производства начала 90-х. Одним из методов финансовой войны была и гонка вооружений, которая к 80-м гг. довела долю валового национального продукта, уходящую на непроизводительные расходы, до 50 %.

Сегодня главным признаком того, что «Анаконда» продолжает действовать, является то, что США занимает всё освобождающееся из-под контроля России пространство. Сжатие колец «Анаконды» происходит на Западе, где под контроль США, вслед за средним поясом — странами Восточной Европы, перешёл уже ближний пояс санитарного кордона — Прибалтика, Украина, Молдавия, отрезающий Россию от Европы, что является главным пунктом экономического «удушения». Именно союз Европы с её финансами и технологиями и России с её ресурсами является главной потенциальной угрозой единоличной гегемонии Соединенных Штатов. Сжимаются кольца и на южных рубежах континента: активные попытки отторжения Кавказа, «революция роз» и военные базы в Грузии, включение Азербайджана в антироссийский энергетический проект Баку-Тбилиси-Джейхан и антироссийский блок ГУАМ, непрекращающиеся попытки дестабилизации российского Северного Кавказа. Так же стремительно, вслед за Афганистаном, американцы заняли пространство среднеазиатских республик бывшего СССР, разместив там свои военные базы. Кольцо «Анаконды» на Юге практически вплотную приблизилось к нашим границам.

Каковы же следующие рубежи удушения России, которая, очевидно, является главной целью американской стратегии? Несмотря на всю кажущуюся невероятность, следующим плацдармом, который попытаются отторгнуть американцы, станет территория, пролегающая от Дальнего Востока до Восточной Сибири. Недаром в западной геополитической школе это пространство определено отдельным термином — Леналенд (Lenaland), подчеркивающим возможность его геополитического обособления от основной континентальной массы — Хартленда (Heartland). В ответ российская власть активно нащупывает пути для расширения и развития в основном экономических связей с азиатскими странами.

Ещё в начале 2000-х Россия осуществила робкую попытку прорвать кольца «Анаконды», наладив стратегические контакты с теми, с кем это сделать было ещё более-менее возможно, учитывая колоссальное давление США на большинство стран. Собственно, надежда на то, что хотя бы экономическое игнорирование российской экономики со стороны ведущих экономик мира будет скомпенсировано за счёт финансовых и торговых отношений с «изгоями», такими как Северная Корея, тогда ещё неоккупированный Ирак, не сломленная на тот момент Ливия, Иран, Сирия, Венесуэла и т. д., ещё оставалась. Однако Америка в корне задушила эти едва проклюнувшиеся ростки российского геополитического реванша, представлявшего даже в таком зачаточном виде опасность для единоличной гегемонии США в мире. Ливия была поставлена в условия, в которых была вынуждена просто капитулировать, а Каддафи пришлось спешно присягать на лояльность США, что не спасло его от смерти. Ирак разрушен и оккупирован, Хусейн, отказавшийся подчиняться США, повешен. Сирия в хаосе, а Асад на волоске от смещения. Иран под санкциями и в постоянном ожидании агрессии со стороны США. Северная Корея запугана и задушена блокадой. Пророссийский лидер Венесуэллы Уго Чавес «неожиданно» умер при невыясненных обстоятельствах. После такой расправы активно дружить с Россией на геополитических принципах желающих практически не осталось.

Одной из самых серьёзных угроз для «Анаконды» является Китай. Темпы экономического развития Китая сравнимы с темпами «молодых тигров», его ВНП уже превысил американский по абсолютным сопоставимым величинам. Экономическая мощь Китая уже сейчас такова, что он готов включить в свою орбиту «молодых тигров», Монголию, КНДР, Юго-Восточную Азию и даже Японию, что, несомненно, ударит по геополитическому влиянию США в АТР. Особенно важно помнить, что Китай готов к созданию этой системы военным путём, используя в качестве повода присоединение Тайваня. К этому моменту влияние Китая будет таково, что США придётся отступить из Восточной Азии, дабы минимизировать свои потери — горячая война с Китаем явно не укладывается в стратегию «Анаконды». Но такое отступление одновременно будет означать полное крушение нерождённой американской мировой «Империи» и необходимость перехода к строительству национального североамериканского государства. Само китайское державостроительство, с одной стороны, является сугубо региональным, а значит, не угрожает в этом смысле России; с другой стороны, явной и реально ощутимой угрозой со стороны Китая является демографическая экспансия на незаселённые восточные и северные территории России. К тому же по законам геополитики любое стратегическое сближение России с Китаем возможно лишь в ущерб сближению с Японией, явным геополитическим антагонистом Китая в регионе. Однако, учитывая, что Япония в данный момент находится под американской оккупацией, а значит, не свободна в своих действиях, тактическое сближении России с Китаем вполне допустимо.

И Китай, и Россия заинтересованы в сближении перед угрозой растворения в американоцентричном проекте глобального мира, и очевидность этого общего интереса возрастает по мере всё более вероломного и всё более неприкрытого стремления США диктовать свою волю всем, не считаясь при этом ни с экономическими, что первостепенно для Китая, ни тем более с геополитическими, что важно для России, интересами остальных мировых держав. К тому же интеграцию России с Китаем всегда можно прикрыть реальными экономическими интересами — развивающемуся Китаю нужны российские ресурсы, и это осознаётся российским руководством всё яснее; Россия же заинтересована пусть и во вторичном, но всё же опережающем российский технологическом реэкспорте.

Важнейшим аспектом сотрудничества между Китаем и Россией остаётся взаимодействие в области безопасности, и здесь как раз всё идёт более-менее гладко. Включение России в ШОС не как региональной державы, а как лидера собственного военно-стратегического блока ОДКБ является прорывным моментом российско-китайского военного сотрудничества. ШОС укрепляется коллективным членом — военным блоком стран СНГ, Россия же значительно увеличивает свой статус, представляя целую военную коалицию. В любом случае Китай — на сегодня одна из крупнейших региональных держав — пока ещё готов к широкому сотрудничеству с Россией, не боясь при этом оказаться под американским катком. И этим шансом надо пользоваться, даже если ради этого придётся чем-то жертвовать. Как ни крути, китайские и американские аппетиты в отношении России просто не сопоставимы. Китай — это на сегодня единственно возможный, хотя всё ещё в значительной степени потенциальный, удар по «Анаконде».