Алексей Венедиктов - Исповедь махрового реакционера

С. КУПРИЯНОВ: Ситуация на всех рынках разная.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Поэтому я и спросил.

С. КУПРИЯНОВ: Те проекты, которые были заявлены с большой помпой по сланцевому газу…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Польшей.

С. КУПРИЯНОВ: …не дают никакого результата, кроме отрицательного. Америка, несмотря на такой существенный радикальный рост, который не случайно называют революцией, остается нетто-импортером газа. И до того, чтобы превратиться в нетто-экспортера, им еще очень-очень далеко, если вообще это произойдет. По их собственным оценкам, это где-то за горизонтом 2020 года. Если все будет хорошо.

А пока к этому предпосылок нет, потому что появилась новая сланцевая революция – сланцевая нефть, которая, с учетом нынешних котировок нефти, действительно интересна для разработки. А вообще этот метод предполагает постоянное бурение, и буровые установки, за них тоже есть определенная конкуренция, и они сейчас все больше уходят в проекты сланцевой нефти, в том числе в США, поэтому роста дальнейшего производства сланцевого газа мы уже не наблюдаем. И я думаю, что не увидим ближайшее время в Америке.

В остальных странах никто пока не может похвастаться даже близко такими результатами, которые были в Америке.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Тогда немножко по диверсификации, доставке. Труба – понятно. А вот сжиженный газ?

С. КУПРИЯНОВ: Сжиженный газ… действительно, здесь у нас есть хороший опыт, который мы должны сейчас переложить уже в реальные контракты, которые будут давать доход компании и акционерам. Два крупных проекта сейчас у нас на столе. Это «Владивосток-СПГ» и завод СПГ в Ленинградской области. Это заводы, ориентированные на разные рынки, на которых по разным причинам есть для нас ниша. «Владивосток-СПГ» ориентирован на азиатские страны, которые уже сейчас покупают много сжиженного природного газа и, очевидно, будут покупать его и дальше в увеличивающихся объемах. Все те переговоры, которые мы сейчас ведем, показывают, что интерес есть, осталось договориться об условиях так, чтобы все остались довольны.

Что касается проекта, который мы объявили сравнительно недавно в Ленинградской области, то он ориентирован прежде всего на европейский рынок, на котором, кстати, сложилась такая парадоксальная ситуация: все ждали, что вот сейчас объемы сжиженного природного газа, которые были предназначены для Америки, пойдут в Европу. Ничего подобного, никуда они ни в какую Европу не пошли, потому что азиатский рынок предлагал более высокие цены. И никакого роста поставок СПГ в Европу мы не наблюдаем.

Падение резкое на десятки процентов по разным производителям. И на самом деле это как раз та ниша, которую мы можем, как ни странно, заполнить на европейском рынке.

А. ВЕНЕДИКТОВ: В этой связи, в начале следующей недели в Москве состоится такой большой газовый съезд руководителей стран. Владимир Путин позвал страны, которые производят газ. Зачем? Для «Газпрома» это зачем? Еще одна попытка создать картель, который когда-то не удался с Алжиром, Катаром? Какая цель? Что хочет «Газпром» от этой встречи, собственно говоря?

С. КУПРИЯНОВ: Картель на газовом рынке, к счастью или к сожалению, я не знаю, невозможен, поскольку там, где мы работаем, мы не влияем на цены. Они определяются в привязке к другому рынку – нефтяному. Поэтому здесь говорить о каких-то картельных действиях невозможно, потому что, как правило, в контрактах четко оговорена и формула цены, и объемы, которые поставляются, поэтому ни квотирование невозможно, ни какое-то влияние на цены.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Есть же нефтяной ОПЕК.

С. КУПРИЯНОВ: Я понимаю. Это другой рынок, другая система ценообразования, другая система контрактов. О чем действительно можно было бы говорить и что, я думаю, будет обсуждаться на форуме стран-экспортеров газа, так это вопросы, связанные с регулированием доступа на рынок. Мы, например, сталкиваемся с совершенно необъективным отношением к нашим проектам в Европе. И всем стараемся доказать, что это путь для Европы в никуда, потому что только мы сейчас готовы инвестировать в большие инфраструктурные проекты на территории европейских стран с учетом неизбежного снижения собственной добычи, которое мы уже наблюдаем. Это то, что нужно поддерживать, а не то, чему нужно мешать.

А. ВЕНЕДИКТОВ: В этой связи я такой сделаю ход. Недавно брал интервью у министра иностранных дел Литвы и задал ему вопрос – как продвигаются ваши переговоры с «Газпромом». Министр элегантно ушел. Но сегодня, по-моему, или вчера президент Литвы сказал, что отношения с «Газпромом» потеплели. Видимо, у него была встреча, как понимаю, с Алексеем Миллером, да. Что такое «потеплели отношения с Литвой»? По ценам или по другому?

С. КУПРИЯНОВ: Сложно сказать, что…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Он почувствовал что-то.

С. КУПРИЯНОВ: Что-то почувствовал, что-то навеяло, не могу ничего пока сказать про Литву.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Как министр иностранных дел Литвы ничего не могу сказать…

С. КУПРИЯНОВ: Про Литву.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Про Литву, да, да, да. Нет, на самом деле сейчас, Сергей, вы начали говорить о Европе, и я, естественно, вас возвращаю к проблеме третьего энергопакета, проблеме, когда еврокомиссия занимает на сегодняшний день совершенно однозначную позицию, поддерживая, кстати, и Литву в том числе по поводу того, что, грубо говоря для наших слушателей, что надо отобрать трубу у «Газпрома», да? Не может производить или быть транспортером. И здесь, как я понимаю, или я неправильно понимаю, у Еврокомиссии закрытая позиция и у «Газпрома», во всяком случае, у президента Путина, закрытая позиция. Как двумя закрытыми позициями выйти из этого? Потому что это уже в судах, как я понимаю.

С. КУПРИЯНОВ: Это не в судах. Но действительно, если мы, например, посмотрим на газопровод «Опал», который построен и по которому от нас требуют использовать только половину его мощностей, внимание, вопрос – а кто будет использовать другую половину мощностей, если в него одна точка входа… «Северный поток». Откуда там возьмется еще другой газ?

Если нам хотят изменить условия долгосрочных контрактов и заставить продавать нас каким-то пока еще не названным посредникам газ где-то в другом месте, они там где-то записаны в контрактах, тогда давайте говорить прямо и называть вещи своими именами, кто эти люди и зачем мы это делаем.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И какой выход, если это дойдет до суда, арбитража в Европе, до Стокгольма? Переговоры же не просто так, не просто так все мотаются, и Миллер мотается, и в Европе мотаются, встречи, где-то друг друга ловят? Я понимаю, что любые переговоры конфиденциальны, и тем не менее, есть стартовая позиция Европейской комиссии, есть стартовая позиция «Газпрома» и Российской Федерации, да? Какие здесь могут быть решения?