Артур Реан - Психология личности

Возможен иной взгляд на смысл и содержание категории «общение», который состоит в утверждении самостоятельности данной категории, несводимости общения к деятельности, самоценности общения, рассмотрения общения не только как средства, но и как цели (Б. Ф. Ломов, В. В. Знаков, А. А. Реан). Общение не обязательно должно быть инициировано потребностями в совместной деятельности. Важно понимать, что общение может выступать в качестве самомотивированного процесса.

Понятие «фатическое общение» является одним из адекватных именно представлениям о самомотивированности процесса общения, о его самоценности. И действительно, фатическое общение , понимаемое в психологии как общение в деятельностном плане бессодержательное, как общение, исключительной целью которого является поддержание самого процесса общения, – это ведь не досужая выдумка психологов, а понятие, описывающее конкретную психологическую реальность. Любой человек может привести множество повседневных примеров, когда общение состоялось (вспомнили общих знакомых, поговорили о прошедших школьных годах, попереживали о несбывшихся юношеских мечтах и т. п.), но инициировано оно было вовсе не потребностью в совместной деятельности.

Идея самоценности и автономности общения может быть также связана с теоретической концепцией о структуре фундаментальных потребностей человека (А. Маслоу) и находить в этой концепции серьезное обоснование. Аффилиативные потребности (потребности в общении, в принадлежности к группе) в гуманистической психологии, как известно, относятся к базовым потребностям личности. Человек нуждается в общении для того, чтобы поделиться своим горем, для того, чтобы другие разделили с ним его счастье и радость, для того, наконец, чтобы чувствовать себя человеком. Таким образом, общение представляет самостоятельную ценность и потому необязательно должно рассматриваться как средство достижения целей совместной деятельности. Фрустрация потребности в общении, блокирование или ограничение возможности ее реализации являются самостоятельным стрессогенным фактором. Это, кстати, хорошо прослеживается на примере психического состояния и переживаний узника, помещенного на длительный срок в одиночную камеру.

Важным теоретическим основанием к различению категорий «общение» и «деятельность» также является их отнесенность к различным методологическим парадигмам. Деятельностная парадигма связана с формулой «субъект – объект», в то время как общение есть взаимодействие, осуществляемое по формуле «субъект – субъект». Деятельностная парадигма, примененная даже к профессиям социономического типа (т. е. к профессиям типа «человек – человек»), в анализе процесса взаимодействия исходит из субъект-объектных представлений. В общении же никто из партнеров не может рассматриваться в качестве объекта, но каждый является активным субъектом этого процесса, каждый из партнеров определяет динамику и содержание процесса общения.

Социально-ролевые позиции и функции субъектов общения могут быть различными, и не всегда ролевые позиции субъектов являются статусно равнозначными. Примерами такой социально-ролевой неравнозначности субъектов общения являются, например, деловое общение руководителя и подчиненного или педагогическое общение учителя и ученика. Субъектность общения не сводится к упрощенным представлениям о «горизонтальности» процесса общения, об обязательном абсолютном равенстве партнеров. Однако общим и неизменным условием рассмотрения какого-либо процесса взаимодействия как общения является отсутствие в этой модели представления об объекте воздействия. В связи с этим можно заметить, что так называемое манипулятивное общение, в сущности, строится по деятельностной схеме и как таковым общением не является. Продуктивной и значимой в рассматриваемом контексте является также идея о субъектной сущности человека , а также о том, что индивид изначально является социальным, а не когда-то потом им становится (Брушлинский А., 1991).

Специфическое содержание аффективного компонента общения, функционально связанного с актуализированной потребностью в регуляции (изменении) субъектом своего эмоционального состояния и/или с эмпатийными проявлениями, также говорит в пользу различения общения и деятельности. Идеи гуманистической психологии (субъектность человека, помогающие отношения, самотрансценденция человеческого существования и др.) не допускают интерпретации общения как разновидности деятельности, т. е. не допускают неадекватного расширения границ субъект-объектной парадигмы.

Все вышесказанное, таким образом, связано с принципиально новым подход к изучению проблемы общения. В результате теоретических исследований этой проблемы был даже сделан вывод о необходимости формулирования нового методологического принципа общей психологии – принципа общения (Ломов Б., 1984). Как подчеркивает В. В. Знаков (Знаков В. В., 1995), этот принцип применяется сейчас при изучении двух основных форм данного феномена: общения как средства организации деятельности и как удовлетворения духовной потребности человека в другом человеке.

Рассмотренные представления о несводимости общения к деятельности находят отражение в новых определениях психологической сущности данного понятия. «Общение – взаимодействие двух или более людей, состоящее в обмене между ними информацией познавательного или аффективно-оценочного характера. Обычно общение включено в практическое взаимодействие людей (совместный труд, учение, коллективная игра и т. п.), обеспечивает планирование, осуществление и контролирование их деятельности. Вместе с тем общение удовлетворяет особую потребность человека в контакте с другими людьми. Стремление к общению нередко занимает значительное и порой ведущее место среди мотивов , побуждающих людей к совместной практической деятельности. Процесс общения может обособляться от других форм деятельности и приобретать относительную самостоятельность» (Психологический словарь / В. В. Давыдов, В. П. Зинченко и др. М., 1996).

Нетрудно заметить, что в этом определении уже появляется понимание того, что «общение» не сводимо лишь к «деятельности». Категория «общение» имеет самостоятельное значение, так как она может отражать специфическуюактивность человека, связанную с потребностью в контакте с другими людьми («аффилиативная потребность», по А. Маслоу). Происходит даже инверсия взглядов: потребность в совместной деятельности, направленная на достижение вполне конкретных целей, не только не является единственной детерминантой возникновения общения, но, наоборот, стремление к общению занимает порой «ведущее место среди мотивов , побуждающих людей к совместной практической деятельности». Однако в последнем предложении деятельностная традиция напоминает о себе, и «общение» опять становится лишь формой деятельности, хотя иногда и приобретает «относительную самостоятельность».