Никита Данюк - Переворот

В основе технологического сценария «цветной революции» лежит англосаксонская (североамериканская) идеология демократизации, предполагающая экспорт демократии, демократических институтов и ценностей в сопредельные страны [66] См.: Hale H.E. Democracy or autocracy on the march? The colored revolutions as normal dynamics of patronal presidentialism // Communist and Post-Communist Studies. – 2006. Vol. 39. № 3.P. 305–329. . Технологии «цветных революций» на практике умеют применять только их авторы и разработчики – англосаксы. В любой стране, где начала разворачиваться «цветная революция», следует искать североамериканский след.

В основе объяснения причин «цветных революций» лежат две версии: версия о стихийности и версия об инсценированности «цветных революций» (о случайности и неслучайности). Обе версии имеют право на существование и не являются бесспорными.

Сторонники стихийности «цветных революций» настаивают на том, что причиной революций являются объективные социальные противоречия, которые находят свое проявление в формах народных бунтов и массового протеста «угнетенного» населения. В качестве таких причин называют нищету, усталость от режимов, тягу к демократическим переменам, демографическую ситуацию.

Между тем при детальном рассмотрении социально-политической ситуации практически в любой стране, в которой произошла «цветная революция», нередко выясняется, что существующие в ней противоречия и социальные разрывы хотя и стали катализатором последующих событий, но не были их основной и единственной причиной.

Например, в Египте до «цветной революции» существовали так называемые дотации на лепешки, обеспечивающие доступность основного продукта – хлебных лепешек для беднейших слоев населения, а в трущобах Каира на крыше каждой хижины можно увидеть тарелку спутникового телевидения; в Ливии граждане страны получали природную ренту (и массу других выплат), которая была настолько велика, что население совсем перестало работать и возложило обязанность трудиться на приезжих гастарбайтеров из того же Египта и других африканских стран; уровень жизни в Тунисе – самом демократическом из всех авторитарных стран Африки – вплотную приближался к Южной Франции (Провансу и Лангедоку), а Южную Италию даже превосходил; одной из причин всплеска протестных движений в Сирии стало то, что Б. Асад решил (без какого-либо давления) смягчить авторитарность режима и начал проводить либеральные преобразования, которыми тут же воспользовались исламисты и их покровители из США.

Сторонники инсценированности «цветных революций» указывают на многократную повторяемость сценария (демократического шаблона) этих революций в различных странах мира, очень сильно различающихся как по особенностям государственного строя, так и по характеру социально-политических проблем. Они утверждают, что все «цветные революции» сделаны под копирку, а вероятность повторения одного и того же события по одной и той же схеме в природе ничтожно мала. На основании этих выводов сторонники инсценированности «цветных революций» указывают на ряд признаков, по которым в любом внешне стихийном народном бунте можно установить «цветную революцию».

У каждой «цветной революции» есть свои признаки, которые выдают в ней технологию:

• во-первых, особый внешнеполитический почерк англосаксов, их отличительный стиль работы;

• во-вторых, строгое соответствие плана любой революции базовому шаблону (или сценарию) – все «цветные революции» развиваются по одному и тому же сценарию, использующему одну шаблонную схему;

• в-третьих, то, каким образом организуется и как используется молодежное протестное движение, которым управляют с помощью технологий рефлексивного управления (они также являются американским изобретением);

• в-четвертых, есть определенные повторяющиеся особенности в подборе и выдвижении революционных лидеров;

• в-пятых, в некоторых «цветных революциях» начисто отсутствует революционная идеология, что позволяет распознать в них подделку. Связано это с тем, что американцы – авторы «цветных революций» – не всегда понимают менталитет и психологию народа, которым они хотят принести «ценности истинной демократии», и не могут предложить им идеологию, которая будет органично принята всеми слоями общества.

«Цветные революции» часто называют технологиями, или инструментами, «мягкой силы», понимаемой в том ракурсе, который дал для данного термина Дж. Най [67] См.: Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics. – N.Y.: Public Affairs Group, 2004. . Этот подход, основанный на принципе аналогии (внешне «цветные революции» – это несиловые технологии смены политических режимов), не совсем точен и часто вводит в заблуждение, заставляя считать «цветные революции» более мягкой и поэтому более прогрессивной и менее социально опасной формой воздействия на авторитарные режимы. Тем самым разворачивается кампания по пропаганде «цветных революций» в пику любым формам собственно вооруженных переворотов.

Трудно определить, что на самом деле является более опасным явлением для международной безопасности в целом: «цветные революции» или локальные вооруженные конфликты. Современный Ближний Восток, погруженный «цветными революциями» в «управляемый хаос», является полным тому подтверждением. И все же представляется довольно очевидным, что современные «цветные революции» по своей природе – это не форма проявления «мягкой силы». «Цветные революции» – это не что иное, как организационная форма осуществления государственного шантажа (то есть шантажа, объектом которого является независимое и суверенное государство), маскирующегося под легендой и лозунгами национальной революции.

«Цветные революции» – не «мягкая сила»; это инструменты взлома демократических режимов переходного типа, скопированных с англосаксонских образцов незападными странами, которые имеют признаки имитационности.

Можно утверждать, что американцы не только создали модель демократического устройства государства, ориентированную «на экспорт», но и позаботились о создании специальных инструментов, предназначенных для ее слома и демонтажа, если в этом вдруг возникнет необходимость. В современном мире такими инструментами, играющими роль своеобразных отмычек для взлома политических режимов западного либерального типа, являются технологии «цветных революций».

Отдельного внимания заслуживают вопросы, связанные с опасностью перерастания «цветной революции» в гражданскую войну или международный конфликт, протекающий в фазе вооруженного противостояния. «Цветные революции» используют фактор военной силы как сервисную функцию, к которой их сценаристы и технологи прибегают в случае крайней необходимости. Военная сила для «цветных революций» не является основным инструментом, ее использование носит скорее вынужденный и побочный характер. Тем не менее нельзя не обратить внимание на тот факт, что современные «цветные революции» действительно создают условия и поводы для последующей военной интервенции. Модель, лежащая в основе «цветной революции», одна – это создание протестного движения, превращение его в политическую толпу и направление ее агрессии на действующую власть с целью заставить ее добровольно уйти с государственных постов и отказаться от управления страной. Такое давление на власть всегда происходит в форме шантажа, выдвижения ультиматумов под угрозой массовых погромов и – реже – физических расправ с инакомыслящими. Если власть начинает сопротивляться, «цветная революция» переходит в фазу вооруженного мятежа.