Лууле Виилма - Прощаю себе. В 2 тт. Том 2

Для ребенка нет более тяжкого испытания, нежели видеть либо чувствовать, что мать и отец постоянно изводят друг друга. Это можно вытерпеть молча – и умереть от мучений. Смерть не приходит на помощь, если приходится переживать это со слезами. Многие живут верой в то, что, став совершеннолетними, они навсегда покинут опостылевший дом, и это придает им силу. Надежда хотя бы на такой исход закаляет человека духовно.

Вера в существование нормальной жизни позволяет человеку расти и искать, находить и развиваться. И наоборот: если при посещении родителей либо случайной встрече с ними человек обнаруживает, что ничего не изменилось, это может перечеркнуть все достижения самостоятельной жизни. Знание, что родителей не выбирают, что их взгляды невозможно изменить, что ребенок не в силах положить конец их междоусобице, может вызвать у ребенка ощущение такой беспомощности и сожаления, что вся жизнь покажется бессмысленной. Ведь в подсознании живет потребность сделать жизнь счастливой, а это значит – сделать счастливой энергию, состоящую из энергий родителей. Неспособность этого добиться являет собой духовную беспомощность, вслед за которой может наступить разного рода физическая беспомощность, она же недееспособность.

Есть такие семьи, где люди хоть и живут вместе, но отец настолько в чем-то виноват, что с ним вообще как с человеком не считаются. Он превратился в робота, искупающего свою вину прислуживанием. Иному мужу, кроме того, что он приносит в дом деньги, приходится быть мальчиком на побегушках у жены и детей. И все оттого лишь, что когда-то он совершил некую ошибку. В такой семье о прощении не ведают. А если и ведают, то все равно будут относиться к провинившемуся ближнему с презрением и даже на смертном одре не простят и не попросят прощения. «Эго» не позволяет. «Эго» мыслит так: если я начну первым, меня сочтут виновным. Оно не умеет отдавать, оно умеет лишь брать. Как в прямом, так и в переносном смысле.

Родитель борется с жизнью, ибо видит в ней опасность. Чем не лестнее он отзывается о себе при всей его жалости к собственной персоне, тем больше беспокоится за ребенка. Иначе говоря, тем больше он живет жизнью ребенка. Он может настолько лишить ребенка жизненных сил, что ребенок перестает развиваться. Следствием этого являются инфантильные совершеннолетниедети, которые не становятся взрослыми ни внешне, ни в плане дееспособности, если не дистанцируются максимально от родителей. Каждому человеку, который выглядит моложе своих лет, следовало бы задуматься по этому поводу. В противном случае радость из-за нестареющей внешности может обернуться печалью из-за незрелой сущности.

Беспокойство – стресс настолько тяжелый, что в следующей книге об этом пойдет речь особо. Беспокойство считается признаком хорошего человека, которым оправдывают хорошие поступки, являющиеся плохими по своей сути. Например, ребенок погибает в результате несчастного случая. Мать вменяет себе в обязанность день и ночь беспокоиться о своем втором ребенке и повсюду его сопровождает, не учитывая того, что ребенку уже 30 лет. Он ведь у меня единственный, поясняет мать таким душераздирающим тоном, что всякий, у кого есть сердце, прекращает дальнейший разговор. Мать радуется, словно дитя, тому, что ее ребенок – внешне и по поведению – выглядит на 15 лет.

В подобном случае жалость к себе перерастает в инфантильную, ребяческую жизнерадостность,приостанавливающую процесс старения даже у пожилой матери. Если все принимают ее за сестру собственного ребенка, ее глаза сияют от счастья. Приятно глядеть на такого моложавого человека, но жить с ним трудно. Поскольку человек, который восхищается собственной внешностью, теряет способность глядеть на себя критически, то при виде подобных «счастливчиков» научитесь высвобождать из себя такое счастье.

В работе с людьми наибольшим препятствием является их убеждение, будто дело обстоит так, и ничего тут не попишешь. То, что произошло, относится к области фактов. С фактами не поспоришь. Знание, что прошлое, историю изменить невозможно, укореняется в людском сознании в виде догмы, которая без устали перепевает одно и то же. От матери Вы то и дело слышите суровый приговор отцу, мол, отец был плохой, и далее следует перечисление его прегрешений. Либо Вы чувствуете, что последует взрыв, если об отце скажете доброе слово, либо натыкаетесь на стену холодного молчания, если осмелитесь упомянуть отца. Это страшнее всего.

Произошедшее – это земной факт, и его не переделаешь. Мать права. Может, Вы и сами помните, как это было. Если выслушаете отца, то услышите уже совершенно иную оценку одного и того же события. Как правило, это будет по-мужски суровая самооценка. И это тоже факт. Обвинять женщин и жалеть себя способны лишь излишне феминизированные мужчины. Покуда Вы не высвободите знания, что историю изменить невозможно, Вы будете не в состоянии действовать.Возможно, что испереживаетесь из-за этого так сильно, что станете неработоспособным.

Возможно, Вы осознаете, что одни и те же события повторяются для того, чтобы Вы провели переоценку своих суждений. Будете переоценивать пусть даже по тысяче раз, покуда не осознаете всю ценность события, благодаря которому Вы постигли одну из граней жизни. Вы перестаете жалеть себя из-за того, что у Вас такие родители. Вы благодарны им за то, что они такие – ведь в противном случае Вы не разрешили бы свою проблему.

Каково отношение к родителям, таково отношение вообще ко всему, но подобной параллели проводить не принято. Покуда Вы желаете чего-то добиться либо что-то изменить, Вы ощущаете страх, что ничего у Вас не получится.

И не получается. У Вас все чаще опускаются руки и льются слезы, а если кто-то берется Вас подбадривать и тормошить, Вы принимаетесь доказывать свою правоту. В том, что жизнь застопорилась, виноваты не Вы, а виновато препятствие. Вы же – ангел, спустившийся с небес, который желает лишь хорошего, тогда как люди не позволяют Вам это добро творить. Своим топтанием на месте Вы, в свою очередь, становитесь помехой для собственных детей.

Читать дальше