Ольга Кавер - Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка

Как недавно написал один из моих прекрасных коллег: когда у вас есть ярость, у вас есть энергия.

А энергии в горе МНОГО. Но вот направлена она часто ПРОТИВ СЕБЯ.

Этому способствует огромное чувство вины, которое минует мало кого из горюющих родителей.

Вина – это агрессия, направленная на самого себя.

Это аутоагрессия.

И когда человек чувствует вину, он верит, что он мог что-то изменить.

И тогда человек путает себя с Богом.

И к нему приходит вина божественного масштаба.

Иногда эта энергия превращается в ярость, направленную на мир.

На Бога.

На всех, у кого живы дети.

На мироздание.

И это правильнее и легче.

Потому что, когда в коробку кладется боль, через какое-то время только боль оттуда вы и сможете достать.

Когда в коробку кладется любовь, то через какое-то время можно будет достать оттуда что-то прекрасное.

Новую жизнь, например.

Когда по щеке страдающей героини на экране красиво сползает слеза, я выключаю этот фильм.

Потому что горе уродливо.

Горе – в замороженности, когда не то что лицо, тело перекошено.

Так тело проживает боль.

Горе – в крике матери.

Она некрасива в этот момент и пугает всех вокруг.

Но она выражает правду.

Горюющий родитель носит внутри атомную бомбу своей боли.

Это не метафора, это ощущается физически.

У меня было ощущение, что одна из главных моих задач – спасти окружающих от взрыва этой бомбы. На что иногда уходили все доступные силы.

Беречь себя настолько, чтобы бомба не взорвалась.

Беречь себя так внимательно, чтобы ни один ничего не подозревающий человек из «нормального» мира не активировал ненароком этот атомный заряд.

Потому что бомба может разнести ВСЕ.

Есть такой фильм «Эффект Манделы» , где герой перезапускает весь мир, чтобы вернуть погибшую дочь. У него это получается. Если бы у меня была такая КНОПКА, чтобы перезапустить этот мир, я бы не думала ни секунды.

Горе некрасиво, но в своей некрасивости оно правдиво.

Когда я вижу фильм, где по щеке горюющей героини медленно стекает слеза, я выключаю телевизор. Замороженные героини Николь Кидман мне отзываются меньше истерик Джулии Робертс или Джуди Фостер, потерявших по сценарию детей. Потому что в истерике и ярости больше правды. А по щеке слезы красиво катятся только в кино.

Потому что, если героиня молча плачет, сильная эмоция, скорее всего, скоро закончится. А выражение ярости – это шанс выжить.

Выражайте боль. Вы не обязаны оберегать весь мир от своего гнева. Что положишь в коробку, то и получится из нее взять спустя какое-то время.

Жизнь – это про боль.

Если эту боль вы сможете выразить, у вас есть шанс вернуться к жизни.

Замороженность – это про смерть. Если держать все в себе, можно уйти в междумирье.

Живые люди чувствуют. А горюющий родитель чувствует боль. И если он молчит, нужна помощь. Если же он кричит, есть шанс, что он вернется к жизни.

Пусть горе некрасиво, это нормально.

Ненормально горе романтизировать и придавать ему флер красоты.

Почему хрустальная скала? Что за метафоры приходят в голову этой странной женщине? Они правда приходят. Мне диктуют то, что я здесь пишу. А скала хрустальная, потому что…

Расскажу обо всем по порядку. Начну очень издалека. У меня есть одно стойкое ощущение, которое, несомненно, может быть ошибочным.

Это ощущение таково: горе надо проживать. Это единственный способ хоть немного от него освободиться. Пройти сквозь.

Возможно, эта точка зрения является моей профессиональной деформацией как психолога и психотерапевта. Я работаю в двенадцати модальностях психотерапии и методов психологической помощи. И только в двух из них НЕТ аксиомы о том, что все эмоции должны быть прожиты.

А непрожитое создает Тень, разную психосоматику и динамики исключения.

Десять против двух… Понимаете, куда идет перевес? А работаю я более четырнадцати лет.

Во мне есть устойчивая точка зрения о том, что ни одно чувство нельзя «замести под ковер» и сделать вид, что его нет. Как говорится, если долго заметать мусор под ковер, в какой-то момент оттуда появится запах.

Итак, я работаю с собой и клиентами исходя из правила, что все чувства горюющих уместны и освободиться от них возможно только через их проживание.

Проживание некоторых чувств в процессе горя далеко НЕ приятно. Иногда даже ужасно и стыдно. И абсолютно нормально, что человек будет стремиться их избежать до тех пор, пока на это хватает ресурсов.

Такой человек словно плывет против течения быстрой горной реки в стремлении удалиться от приближающегося крутого водопада. Если это олимпийский чемпион, у него хорошее здоровье и много сил, то он может довольно долго бороться с течением.

А если это женщина, изможденная долгой болезнью ребенка?

Вторая важная мысль, которую я вынесла из выступления моего любимого испанского терапевта Ампаро Менендес на конференции по психологии горя «Перерождение» в июне 2020 года: горю надо просто дать время.

Горе выходит само. Процесс исцеления идет автоматически. Ему нужно время и присутствие свидетеля рядом.

Если никакой барьер не препятствует естественному процессу горевания, то горе само покинет вас.

Будут меняться стадии, этапы, эмоции горюющего. Но горе будет выходить. От терапевта в этот момент требуется лишь качество его присутствия рядом.

И сейчас я начинаю видеть эти пути выхода горя. Начинаю видеть то, что становится препятствием для этого процесса.

Самый главный предохранитель, препятствующий пути наружу эмоциям горя, чтобы быть прожитыми, – это опасение психики, что человек не справится с такой сильной болью.

В биологическом декодировании Кристиана Флеше́ – этому методу психотерапии я тоже несколько лет училась в Барселоне – говорится о том, что у биологии есть только одна логика и цель: ВЫЖИВАНИЕ. Если какие-то чувства, эмоции, ощущения угрожают выживанию человека в целом или одной из его частей, телу или психике, то эти чувства, эмоции и ощущения БЛОКИРУЮТСЯ.

Чтобы выжить.

Иногда ценой пограничного расстройства. Иногда ценой психического заболевания.

Но ВЫЖИТЬ.

Выжить – это главное.

В такой ситуации психика предлагает человеку новую картину мира. Эта новая картина мира позволяет НЕ ВСТРЕЧАТЬСЯ с настолько болезненными переживаниями, которые настойчиво стучатся изнутри.

Но кто же их выпустит, пока они опасны для жизни?

Так возникает хрустальная скала боли. Так как она хрустальная – она почти невидима. Особенно для человека, ее создавшего.