Моисей Вульф - Забытые психоаналитические труды

Как видим, оба случая совершенно аналогичны. Смысл данных симптомов нам сейчас ясен. Боязнь прикосновения, dйlire de toucher, нервнобольного всегда имеет амбивалентное, двойственное происхождение. Больной поэтому боится притронуться к тому или иному предмету, что этим он маскирует свое бессознательное желание воспользоваться данным прикосновением для своей определенной, преступной с социальной точки зрения цели. У первобытных народов нет законов, которые запрещали бы им биться головой о скалу. Для этого у них нет соответствующих поползновений. И если при всем своем уважении к вождям, мертвецам, тотему дикарь не может даже прикоснуться к ним, мы имеем основание сделать вывод о двойственном характере «табу». Прикосновение запрещено, так как имеется поползновение совершать агрессивные действия, причинять вред именно тому, что объявлено «табу» и что пользуется видимым уважением [14] Эту вполне искреннюю двойственность, бессознательное, плохое отношение, прикрытое хорошим и наоборот, мы и сейчас очень часто встречаем в литературе и жизни (отношения Овода в романе Войнича и Монтанелли). .

И поскольку таким образом страх дикаря перед тотемом скрывает бессознательное враждебное к ему отношение, очень важно для нас установить, какой бессознательный смысл имеет этот тотем, олицетворяющий все племя, устанавливающий незыблемые законы, пользующийся неограниченным уважением и такой же ненавистью.

Опять нам поможет сравнение с нервными заболеваниями. Некоторые из нервнобольных страдают непонятным страхом перед определенными животными. Терапевтическая практика психоанализа установила, что эти «фобии» представляют результат перенесения бессознательного враждебного чувства к отцу. Мальчик испытывает влечение к матери, желает стать ей самым близким человеком, то есть мужем. Если этот эдипов комплекс недостаточно подавлен и больной вынужден с ним считаться, он фиксирует свои бессознательные переживания на постороннем объекте, на животном. Тот или иной вид животных для нервнобольного является символом отца; страх перед ним есть страх перед отцом.

Здесь вспомним, что и тотем всегда олицетворяется в каком-нибудь животном, что поклонение тотему прикрывает страх перед ним первобытного человека, бессознательное враждебное отношение к этому тотему. Сопоставив ранее изложенные факты, мы придем к выводу, что тотем-животное есть символ, заместитель отца,

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Текст приводится по изданию: Малис Г. Психоанализ коммунизма. М.: Космос, 1924. С. 87.

Ниже я покажу, что процесс творчества дает возможность автору художественного произведения учесть свои бессознательные переживания. Вот почему каждое положение психоанализа может быть иллюстрировано большим количеством примеров из нашей литературы. Механизм обмолвок просвечивает в «Пиковой даме» Пушкина, Герман думает только о трех картах (тройка, семерка, туз): «Его спрашивают, который час. Он отвечает – без 5 минут семерка».

В романе Степняка «Андрей Кожухов» герой отправляется на убийство Александра II. Под влиянием подавленного инстинкта самосохранения он забывает, что уже поздно, и приходит после условленного срока. «Андрей механически шел своей настоящей дорогой, но мысли его были далеко. Поглощенный ими, он не заметил, что пешеходы, которых он до этого опережал своим скорым, хотя и неторопливым шагом, теперь обогнали его. Бессознательно он замедлил ход… Только у Пантелеймоновской церкви у него мелькнула мысль, что он как будто идет медленнее, чем следует. Он посмотрел на часы… сердце перестало биться на секунду от ужасного открытия: он опоздал».

Симптом нервнобольного – это определенное, навязчивое, непонятное для него самого действие, соответствующее нашим «случайным действиям».

Сама терапия психоанализа состоит в том, что пациент осознает подавленное переживание. Бессознательный комплекс включается в систему сознательного мышления (Я), – получает в ней. определенное место. Тем самым прекращается и его внеконтрольное влияние.

Сознание наше определяется окружающей средой и подавляет все, что не совпадает с требованием этой среды. Вот почему, наиболее резкие бессознательные тенденции в бодрствующем состоянии всегда вытесняются.

Что касается формы сновидения, то вся она, конечно, целиком зависит от переживаний истекшего дня. «Лекция», «издательство», «журнал» вызваны дневной работой спящего.

Жизнь двойственна: наш сон свой мир имеет…

Обширный мир действительности дикой,

Встающие в нем грезы дышат, плачут,

Блаженствуют и мучатся; они

На добрый дух кладут свои оковы,

Снимают гнет с недремлющих забот,

Двоят нам жизнь и делаются частью

И нас самих, и наших всех часов.

(Байрон, «Сон», пер. И. Гербеля)

До сих пор учтены только самые поверхностные моменты спиритизма и телепатии. Если впоследствии нам придется действительно встретиться с явлениями метафизическими, то есть лежащими в другой плоскости четвертого измерения, то сознательно изучить эти явления мы можем только через Бессознательное. Ибо бессознательные переживания также не подчинены законам нашего времени и пространства. В данное время нам достаточно явления энергетического контакта с бессознательным миром объекта.

Вспомните плеяду ошибочных действий, которые мешали гоголевскому городничему выйти из дома встречать Хлестакова. Он забыл шпагу, шляпу. Дело в том, что бессознательно городничий – старый опытный служака николаевской Руси – не мог не чувствовать, что что-то неладно в обстоятельствах, окружающих нового ревизора. И если бы он, посчитавшись с этими своими бессознательными желаниями, остался отдохнуть дома и послал бы навести справки о Хлестакове, – мы, может быть, лишились бы величайшего произведения нашей литературы, а сам Сквозник-Дмухановский избавился бы от очень больших неприятностей.

Воспоминания о первых ступенях развития могут всегда всплыть. Многие из мужчин при выборе объекта своей любви руководствуются материнским образом. Вертер (Гёте) полюбил Шарлотту в тот момент, когда она кормила детей и была наиболее похожа на его собственную мать.