Оксана Толкачева - Комплекс Джейн Эйр. Психоаналитическое исследование Идеал-Я

Демоз развенчивает не только устойчивое и очевидно защитное представление об отсутствии у плода психического, но и представление о безобъектности и безмятежности внутриутробной жизни. В работе «Травма рождения» Ранк описывает бессознательные страх и желание вернуться во внутриутробное состояние, представляющееся потерянным раем. Демоз на основе клинических наблюдений делает вывод, что «психическая жизнь плода на самом деле начинается с активных взаимоотношений с одним жизненно важным объектом: плацентой. Все существование плода зависит от плаценты, питающей и постоянно очищающей его кровь, а на любое ослабление функции плаценты плод реагирует явным гневом, что проявляется в порывистых движениях и учащенном сердцебиении. Можно наблюдать, как плод снова и снова на протяжении ранних этапов фетальной жизни проходит через циклы спокойной активности, мучительной гипоксии, периода метания, а затем возврата к спокойному состоянию, когда плацента вновь начинает накачивать ярко-красную обогащенную кислородом кровь… питающая плацента становится постепенно самым первым объектом фетальной психической жизни, а регулярные перерывы в этих жизненно важных взаимоотношениях вызывают у плода самые первые ощущения тревоги».

Демоз предлагает модель фетальной психики, описывающую объектное взаимодействие фетального-Я с Питающей и Ядовитой Плацентой как прототипами пост-натальной «хорошей» и «плохой» груди в теории Мелани Кляйн. Взаимодействие с Питающей Плацентой, поставляющей обогащенную кислородом кровь и нейтрализующей отходы жизнедеятельности плода, является прототипом будущих функций холдинга и контейнирования, которые осуществляет мать во время ухода за младенцем, а взаимодействие с Ядовитой Плацентой составляет прототипическое содержание всех постнатальных кастрационных тревог. Можно добавить, что внутриутробная ситуация предшествует описанной Кляйн параноидно-шизоидной позиции, когда плод преследуется убийственной Ядовитой Плацентой без возможности установить связь с «достаточно хорошим» объектом и выйти на депрессивную позицию, поскольку плацента объективно с каждым днем справляется со своей функцией все хуже и хуже, и плод постепенно оказывается во все более невыносимых условиях, кульминацией и разрядкой которых становится акт рождения и выход из матки.

Относительно мирными можно назвать только первые несколько недель беременности, «когда амниотическая полость ещё довольно просторна для плода, он то спокойно в ней плавает, то отчаянно брыкается, кувыркается, икает, вздыхает, мочится, глотает амниотическую жидкость и мочу, сосет пальцы рук и ног, хватает пуповину, возбуждается при внезапном шуме, успокаивается, когда мать говорит спокойно, и засыпает, убаюканный, если она ходит», – сообщает Демоз.

По мере увеличения потребностей плода и ускорения дегенеративных процессов в плаценте внутриутробная ситуация становится все более напряженной. В последний месяц беременности плод существует в условиях чрезвычайной тесноты, отравления отходами собственной жизнедеятельности и гипоксии, против которых младенец протестует толчками и брыканием. Как пишет Демоз: «Если бы матка была заполнена не водой, а воздухом… можно было бы слышать, как плод значительную часть времени кричит в матке». Рождение и выход из матки, несмотря на чрезвычайный стресс и ещё большее удушение в процессе, в действительности является освобождением. Ребенок получает первую автономию в виде способности к дыханию, которое теперь не зависит от объекта. В постнатальной жизни именно дыхание выполняет функцию первого «хорошего» объекта, формируя его интроецированное имаго и закладывая ядро безобъектного нарциссизма.

В лице матери ребенок имеет шанс обнаружить более устойчивый и постоянный «хороший» объект, нежели в плаценте. Сразу после появления на свет младенец оказывается переполнен составляющими влечение смерти репрезентациями тревог (гипоксия, давление на голову и тело, первый обжигающий контакт с кислородом) и нуждается в нейтрализующих либидинальных инвестициях (дыхание, убаюкивание, тепло, питание). Пренатальные циклы взаимодействия с Питающей и Ядовитой Плацентой ещё будут продолжаться для младенца некоторое время как взаимодействие с «хорошей» и «плохой» грудью, пока ребенок не обретет достаточную автономию и способность к установлению связи с постоянным, «достаточно хорошим» объектом, что невозможно без встречных усилий и качественной заботы со стороны объекта.

Таким образом, в модели Демоза фетальное-Я развивается из сенсомоторной активности плода и во взаимодействии с плацентой как первым инвестирующим и фрустрирующим объектом, обеспечивающим загрузку фетальной психики протофантазиями либидинального (Питающая Плацента) и кастрационного (Ядовитая Плацента) содержания, являющимися первоисточниками постнатальной экономики психического аппарата.

А. Расковски сформулировал свою модель фетальной психики на основе постулата о существовании филогенетических, переданных по наследству объектах, во взаимодействии с которыми развивается фетальное-Я. Здесь Расковски следует идеям Фрейда о филогенетическом наследии Оно. На мой взгляд, плацента представляется более достоверным объектом фетального-Я, чем ненаблюдаемые филогенетические объекты. Остальные же рассуждения Расковски относительно развития фетального-Я кажутся достаточно убедительными.

Расковски предполагает, что фетальные протофантазии имеют характер двумерных образов, лишенных пространственного-временного измерения. Эти образы будут подвергнуты первичному подавлению в акте рождения и составят наиболее архаичное содержание Оно. В фетальной психике разделения на структуры, Оно и Я, пока ещё не существует, как нет разделения на Я и объект. Это разделение впервые появится только после рождения, первичного подавления двумерных протофантазий и организации связи с трехмерными объектами внешнего мира. По мнению Расковски, подавление осуществляется как реакция на интенсивную тревогу, вызванную травмой рождения. Это первичное подавление является препятствием для осознания содержаний фетальной психики, а травматический опыт рождения будет актуализироваться в постнатальной жизни как паттерн непосредственно перед ситуациями угрозы в виде переживания жуткого или дурных предчувствий.

Модель Расковски предполагает первичное структурирование психики после рождения и подавление фетального опыта в наиболее архаичные слои Оно. Эти архаичные протофантазии недоступны для осознания и воспоминаний, поскольку не имеют характерных для постнатальной жизни психических репрезентаций. Фетальные протофантазии могут вернуться и получить жизнь только в форме актуальных переживаний. Этот феномен в дальнейшем будет рассматриваться нами в рамках обсуждения механизмов актуализации бессознательных фантазий. Расковски также отмечает, что процесс рождения сопряжен с загрузкой психики плода влечениями смерти, а установление связей с внешними объектами призвано мобилизовать влечения жизни и нейтрализовать влечения смерти. Дальнейшее развитие постнатальной психики осуществляется средствами механизмов проекции и интроекции как форм связи с внешними объектами, паттерны взаимодействия с которыми инкорпорируются в постнатальную психику и организуют психические элементы в структуры.