Deirdre Moss - Поезд до Дублина

Поэтому на сей раз я решила хоть что-нибудь изменить. Хоть что-то, что в моих силах.

– Эй, Лу, – я тихо – громче не могла из-за горла – позвала брата.

– Фево? – смачно откусив многоэтажный бутерброд собственного авторства, прошамкал тот. Даже во время болезни старший не изменял своему отменному аппетиту, хоть и был при всём при том высоким и очень стройным, если не сказать, откровенно худым.

– Папа же ещё не ушёл за ёлкой?

Лу отрицательно помотал головой:

– Не, и ещё нескоро пойдёт. Он отсыпается, у него ночная смена была, помнишь?

Всё складывалось точно так, как нужно. Тютелька в тютельку. Я, преисполненная надежды, перевела взгляд на братов шкафчик, доверху набитый различными творческими принадлежностями.

– У тебя есть зелёная краска?

Уже через полчаса работа кипела вовсю. Не составило труда спуститься вниз за кипой газет, которые зачем-то хранил папа. Так же несложно было плотно выкрасить их в зелёный, истратив при этом всю краску Лу, но он не был в обиде – всё же благое дело. Уже потруднее было нарезать бумагу на кучу маленьких полосочек. И самым кропотливым занятием оказалось наклеивание этих самых полосочек на проволочный каркас.

Лу не сопротивлялся ничуть, наоборот, после объяснений, что к чему, загорелся моей идеей и охотно помогал. Во всём, что хоть прямо, хоть косвенно касалось творчества, мой старший брат всегда был на высоте, и, нужно отметить, если бы не он, я вряд ли завершила бы свой грандиозный проект до конца. Потому что работали мы долго, на протяжении нескольких часов. Под конец пальцы уже даже отказывались двигаться, а голова – хоть сколько-нибудь связно мыслить. Мы дошли даже до того, что хотели бросить, но сошлись на мнении, что нет в этом толка, если уже начал и материал перевёл. Пару раз к нам заходила мама, проведать и принести лекарств, и мы загораживали спинами незаконченный шедевр, чтобы не испортить сюрприза и просили её, кажется, даже несколько раз, передать папе, чтобы тот не ходил сегодня за ёлкой. Мама озадаченно напрягала лоб, но всё-таки донесла нашу просьбу, когда отец проснулся, и к вечеру в итоге мы имели замечательную, сочно-зелёную, небольшую и полностью безопасную для окружающей среды (и чистоты в доме) ёлочку.

– Ура! Мы это сделали, – облегчённо выпалила я, отойдя чуть назад для лучшего обзора.

– Подожди, последний штрих, – Лу вдруг вскочил и несоизмеримо для больного быстрым бегом поскакал по лестнице. Через несколько секунд он уже снова влетел в спальню, держа над головой, словно олимпийский вымпел, ароматизатор для туалета «Хвойный лес».

– Вот так, чтобы краска не воняла. Да и вообще, это же ёлка, – со знанием дела брат густо надушил наше с ним изделие, в результате чего в комнате стало совсем нечем дышать, и я решила совершить крошечное правонарушение.

– Давай немножко проветрим? Пока мама не видит?

Лу без раздумий махнул рукой в сторону двери на балкон, продолжая терзать несчастный баллончик.

– А почему нет? Кстати, можешь не беспокоиться насчёт родителей: там никого нет – я видел. Папа сейчас, скорее всего, в пабе, а мама с остальными ушли к дедушке и бабушке. Так что смелей – духота страшная.

Я радостно отодвинула старенькие занавески в медвежатах, распахнула настежь деревянную дверь, которую Лу, будучи маленьким, изрисовал замысловатыми узорами, и всё моё тело в одночасье обдал поток влажного холодного воздуха. В комнату просочился свежий ветерок, он теребил нас за волосы, колыхал искусственные иголочки, не имея никакого понятия о том, что мы вообще-то болеем. В суете предновогоднего дня я и не заметила, как стемнело.

– Сегодня ведь Новый год, – шёпотом сообщила я брату, который оторвался от своего увлекательного занятия и смешливо поглядел на меня.

– Да ты что?

Я только неоднозначно опустила ресницы и, нагнувшись, зачерпнула полужидкого, практически тут же растаявшего на моей тёплой, живой ладони снега.

– Просто как-то не верится. Вот, вроде, говорят: тянется время… а оно и не тянется совсем – летит быстрее самолёта. Лежишь ты летом такой, мечтаешь о Новом годе, а не успеваешь оглянуться – вот он, тут, – я счастливо засмеялась, чувствуя даже через носки, как сквозняк, такой зимний и неповторимый, навевающий собою что-то колючее и безудержно-радостное, обдаёт лодыжки.

– Ладно тебе, – Лу тоже заразился смешинкой. – Рассуждаешь прямо как бабушка.

– Сам ты бабушка, – и в братца тотчас полетел мокрый, наскоро спрессованный, чтобы не растёкся, снежок.

– Так ты драться? – в шутку угрожающе пробасил тот и медленно, подобно людоеду, поднялся с пола и рванул с кровати подушку.

Когда мама пришла, она застала просто умопомрачительную картину: я и Лу, выдохшиеся и багрово-румяные, валяемся на полу среди перемешанных одеял старших брата и сестры и ошмётков бумаги и из последних сил пытаемся месить друг друга подушками с уже слезшими наволочками и даже чуть-чуть выглядывающими наружу пёрышками, а в центре комнаты, как напоминание о том, что день прошёл всё-таки не зря, возвышается самодельная ёлка, распространяющая в радиусе метра плотное облако хвойного аромата. К слову, балкон мы, стоило двери только щёлкнуть, благоразумно притворили, а затем продолжили бои без правил.

– Ну и пациенты, – мать от души расхохоталась, и это отнюдь не было странно или неожиданно: какие там укоры, когда душа уже вовсю предвкушает весёлый семейный праздник? – Смотрю, вы времени даром не теряли, – она подошла к ёлке поближе и пробежалась пальцами по пушистой веточке. – Слушайте, а ведь неплохая идея – эта искусственная ель. И деньги тратить не надо. Это вы сами придумали?

Мы с гордым видом поднялись на ноги и величественно отряхнули перья и бумажки с пижам.

– Сами, – подтвердил брат. – Точнее, это Мёрфи.

– А без Лу ничего бы не получилось! Он почти всю работу сделал, и спрей, чтобы запах был, – это вообще-то его идея! – не осталась в долгу я. Несправедливо же: работали вдвоём, а все лавры – мне.

– Хорошо-хорошо, вы оба большие молодцы, – мама крепко обняла нас, несмотря на то, что мы могли её заразить, и весело заметила. – Уже, кстати, семь часов: пора и готовиться начинать. Сможете сами донести ёлку до зала или помочь?

– А то! Сможем! – мы с братом с двух сторон подхватили деревце, хоть со стороны это и выглядело так, как будто несёт только Лу, а я прицепилась сбоку, и, пригарцовывая, насколько это было возможно, потащили поделку вниз.

Наш маленький зал уже озарялся всеми цветами радуги от уютной гирлянды, параболами приклеенной на самом большом в доме окне, в ноздри щекотливо забирался пряный запах тмина с корицей, а Грейди и Рэй, чуть не помирая в ожидании пышного празднества, посреди комнаты распутывали жирный клубок бус для ёлки, который, тем не менее, никак не желал поддаваться.