Пол Мейсон - Прекратите ходить по яичной скорлупе. Жизнь с тем, у кого пограничное расстройство личности

Дисфория – противоположность эйфории. Это смесь депрессии, тревоги, ярости и отчаяния.

1. ОТЧАЯННЫЕ ПОПЫТКИ ИЗБЕГАТЬ РЕАЛЬНЫХ И ВООБРАЖАЕМЫХ СИТУАЦИЙ, В КОТОРЫХ ИХ ПОКИНУТ

Представьте ужас, который вы испытали бы, потерявшись в детстве на Таймс-сквер в Нью-Йорке. Секунду назад мама была рядом, держала вас за руку – и вдруг ее унесла толпа. Вы озираетесь по сторонам, в панике пытаетесь ее найти.

Примерно так чувствуют себя люди с ПРЛ большую часть времени – изолированными, тревожными, в ужасе от мысли, что они останутся одни. Заботливые, поддерживающие люди для них похожи на доброжелательные лица в толпе. Но стоит сделать неосторожный шаг, который можно интерпретировать как признак надвигающегося ухода, – и ПЛ запаникуют и среагируют. Например, взрывом ярости или мольбой «Только не уходи!».

Чтобы запустить эту реакцию, много не нужно: одна пограничная женщина не давала соседке выйти из квартиры, чтобы сдать вещи в прачечную. Страх быть покинутым может оказаться настолько сильным, что буквально переполнит ПЛ: когда один мужчина сказал своей ПЛ-жене, что у него, вероятно, обнаружили смертельно опасное заболевание, та обрушилась на него с обвинениями за обращение к врачу.

Если в детстве ваши ПЛ сталкивались с пренебрежительным отношением или росли в крайне дисфункциональной среде, они могли научиться справляться со страхом, отрицая или подавляя его. У них была масса возможностей для тренировки, поэтому оригинальная эмоция может не ощущаться. Если ПЛ расстраиваются или злятся, попробуйте вспомнить, не могло ли какое-то обстоятельство спровоцировать появление страха быть покинутым.

Армин (не-ПЛ)

Если я на пять минут задержусь по пути домой с работы, жена будет мне звонить. Она постоянно шлет сообщения на пейджер. Я больше не могу ходить на встречи с друзьями, потому что она очень сильно на это реагирует. Сообщения на пейджер приходили, даже если мы шли в кино. Это так напрягало, что я перестал встречаться с друзьями без нее.

Иногда люди с ПРЛ сразу предупреждают о своем страхе быть брошенными. Однако не реже этот страх выражается в других формах, например, через ярость. Ощущение уязвимости и отсутствия контроля провоцирует злость.

Тесс (ПЛ)

Если мне кажется, что меня бросили, возникает целый спектр чувств: изоляция, ужас, одиночество. Я паникую. Думаю, что меня предали, использовали. Думаю, что умру.

Однажды я позвонила своему молодому человеку, а он ответил, что перезвонит позже, так как сейчас смотрит телевизор. Я занялась глажкой, чтобы занять чем-то время. А он не звонил. Я ждала. Он не звонил. И ужасное ощущение, что меня бросили, вернулось. Мне было так больно, ведь всего за день до этого я поймала себя на мысли, что поверила в его любовь ко мне.

Когда в десять вечера зазвонил телефон, я уже приняла решение, что нам нужно расстаться, хотела бросить его прежде, чем он бросит меня. А он все это время просто досматривал фильм. Я чувствовала себя такой дурой; но ведь боль, страх будто нож в сердце – все это было реальным.

2. СКЛОННОСТЬ ВОВЛЕКАТЬСЯ В НЕСТАБИЛЬНЫЕ И ИНТЕНСИВНЫЕ МЕЖЛИЧНОСТНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, ХАРАКТЕРИЗУЮЩАЯСЯ СМЕНОЙ ИДЕАЛИЗАЦИИ И ОБЕСЦЕНИВАНИЯ

Люди с ПРЛ ищут в окружающих то, чего не могут обеспечить себе сами: они опираются на мнение других в вопросах, связанных с самооценкой, одобрением и ощущением идентичности. Но более всего они нуждаются в заботливом опекуне, чьи неисчерпаемые любовь и сочувствие заполнят разверзнувшуюся в их груди черную дыру пустоты и отчаяния.

Беверли(ПЛ)

На каждого доброжелательно настроенного человека я смотрела с надеждой, что он обо мне позаботится. Но потом я начала понимать: никто не сможет дать мне того, чего я хочу, ведь хотя внутри я чувствовала себя ребенком, давно была взрослой.

Острая необходимость может стать настоящим бременем для любых отношений, даже если не-ПЛ – родители, а ПЛ – ребенок.

Роберта (не-ПЛ)

Родителем для своей 18-летней дочери с ПРЛ я работала в режиме 24/7. Она подавлена и нуждается в утешении. Ей нужно помогать решать повседневные проблемы. Она плачет и режет себя. Я очень ее люблю, но не знаю, что делать. Все мое время и силы уходят на заботу о ней, других детей это обижает.

Люди с ПРЛ ищут в окружающих то, чего не могут обеспечить себе сами: они опираются на мнение других в вопросах, связанных с самооценкой, одобрением и ощущением идентичности.

Для людей с ПРЛ потеря отношений похожа на потерю конечности или даже смерть. В то же время их самооценка настолько низкая, что они искренне не понимают, с чего другому человеку хотеть быть с ними. ПЛ сверхбдительны: они все время ищут признаки того, что небезразличные им люди на самом деле их не любят и вот-вот уйдут. Когда возникает ощущение, что подозрения небезосновательны, они могут:

♦ разражаться яростью;

♦ обвинять;

♦ рыдать;

♦ мстить;

♦ делать себе больно;

♦ заводить любовников;

♦ предпринимать иные деструктивные действия.

Отсюда главное противоречие ПРЛ: «пограничники» отчаянно нуждаются в близости, но своими действиями отталкивают других. Это превращается в пытку для близких, но представьте, каково самим ПЛ. Вы можете на какое-то время выйти из ситуации – отправиться на вечеринку, почитать книгу, прогуляться по пляжу. А они живут со своими страхами и паникой 24 часа в сутки.

Понять расщепление

Многие ПЛ колеблются между крайностями – идеализацией и обесцениванием. Это называется расщеплением.

Люди с ПРЛ воспринимают других как злых ведьм либо как фей-крестных, как святых или демонов. Пока удовлетворяете их потребности, вы будете для них супергероем. Но стоит их разочаровать, вы тут же превратитесь в злодея.

Так как совместить хорошие и плохие черты другого человека «пограничникам» сложно, их мнение о человеке в каждый конкретный момент основывается на опыте последнего взаимодействия – словно у них нет кратковременной памяти.

Люди, страдающие ПРЛ, отчаянно нуждаются в близости, но своими действиями отталкивают других.

Джерольд Крейсман, автор книг «Я ненавижу тебя, только не бросай меня» и «Иногда я веду себя как сумасшедший» (Sometimes I Act Crazy, 2006), так объясняет феномен расщепления:

Нормальные люди амбивалентны, способны находиться в двух противоречивых состояниях одновременно; «пограничники» же переносятся из одного состояния в другое, сами того не осознавая… Эмоционально они словно дети: не способны принять человеческие противоречия и неоднозначности, примирить в своем представлении положительные и отрицательные качества другого, чтобы сложить из них целостное представление о человеке. В каждый конкретный момент другой «хороший» либо «плохой»; середины, серой зоны, просто нет. Нюансы и оттенки если и воспринимаются, то с большим трудом.