Иван Светлый - Как перестать осуждать людей, или Борьба со страстью осуждения в контексте православной аскетической психологии

Способность человека совершать суд – это еще не сам грех, поскольку через рассуждение люди могут уберегать свою жизнь и душу от погибели, различая полезное от вредного, доброе от злого. Однако, эта способность может стать из полезного Божественного дара вредоносным навыком.

В Евангелии от Матфея Господь указывает на Свой, освещающий человека, дар – око, затмевая которое, он погружается в осуждение – духовную темноту: «Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло. Если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно» (Мф.6,22–23). По толкованию свят. Иоанна Златоуста, «чистота» глаза (απλούς) может пониматься в смысле его «здоровья» (ύγής): «ибо как глаз простой (здоровый) освещает тело, а если худ (болезнен), затемняет, так и ум потемняется от заботы» [14].

В одной из проповедей свят. Луки (Войно-Ясенецкого) содержится следующее утверждение: «Все воспринимаешь духовно не так, как люди преподобные. Толкуешь все темным, злым, Богу неугодным образом, и все окружающее тебя будет для тебя тьмой» [15]. В состоянии «замутненного ока», все видится безобразным, неприятным и неприемлемым.

Из поучений духоносных отцов о страсти осуждения и, в частности, из писем отца Амвросия Оптинского, можно сказать, что этот грех – одна из форм проявления самомнения и превозношения: «Некоторые греху осуждения подвергаются от привычки, иные от памятозлобия, другие от зависти и ненависти, а большею частию подвергаемся мы греху сему от самомнения и возношения; несмотря на великую свою неисправимость и греховность, нам все-таки кажется, что мы лучше многих» [16].

Например, принятие пищи, по своей сути, физиологическая необходимость и еще не грех, а чрезмерное ее употребление – объедение, уже является греховным поступком, или подобно тому, как не является грехом способность выражать вербально свои мысли, а многословить, «мудрствовать лукаво» или сквернословить – определенно грех, так и сами по себе рассуждения о чем или о ком-либо еще не являются грехом до того момента, пока не вынесен приговор с высоты своего «Я».

В евангельской притче о мытаре и фарисее последний был праведником за свое благочестие перед Господом, как действительно исполнявший закон, но стоило только ему осудить мытаря – и он тут же сам подпал под суд Божий (Лк. 18, 10–14). По мысли преп. Иоанна Лествичника, «Как возношение и без другой страсти сильно погубит человека, так и осуждение одно, само по себе, может нас погубить совершенно, ибо и фарисей оный за сие осужден был» [17].

Гипертрофия страсти усиливается еще и внешней благоприятной средой. Формат новостных лент современных СМИ характеризуется не столько информационной содержательностью сюжетов, сколько эмоциональной пестротой переживаний корреспондентов. Манипулятивные технологии деформируют непредвзятые формы восприятия информации и притупляют адекватность критического мышления зрителей, вовлекая их в поток осуждения и сильного эмоционального фона.

Подобное состояние, но уже с проявлением активности самого субъекта, возникает и в момент участия в осудительных и пустых разговорах, сплетнях, пересудах. Об опасности участия в пустых разговорах предупреждает преподобный Никодим Святогорец: «Пусторечие есть дверь к осуждению и клеветам, разносительница ложных вестей и мнений, сеятельница разногласий и раздоров» [18]. В повседневной жизни очень часто складываются такие ситуации, когда люди начиная «разговоры ни о чем», заканчивают их пересудами.

Еще одну возможную причину появления осуждения называет Л. Ф. Шеховцова: так называемые проекции, сущность которых заключается в том, что «человек свои внутренние состояния, чувства, мысли, мотивы своих поступков (до конца не осознанные) начинает приписывать другим людям, полагая, что он воспринял это извне, а не изнутри себя самого» [19].

В Божественном Откровении, при изучении иных страстей, не раз встречаются смысловые псевдодивергенции, например: «Гневайтесь и не согрешайте» (Пс. 4, 5). На самом деле никаких расхождений здесь нет: вполне понятно, что Господь допускает проявление обоснованного гнева, хотя гнев, сопряженный с грехом, например, со сквернословием, осуждением, или рукоприкладством – уже недопустимая духовная аномалия. Так всякое ли суждение греховно по своей сути?

По мнению святителя Феофана Затворника «Пересуды – женская слабость, конечно, похвалы недостойная. Надо, однако ж, различать суждение от осуждения. Грех начинается, когда в сердце зарождается презорство к кому, ради какой-нибудь худобы; осудить можно просто без всякого приговора судимому. Если же при этом в сердце сожаление будет о лице оплошавшем, желание ему исправления и молитва о том, то тут не будет греха осуждения, а совершится дело любви, возможное при такой встрече. Грех осуждения больше в сердце, чем на языке. Речь об одном и том же может быть и грехом и не грехом, судя по чувству, с коим произносится. Чувство дает и тон речи. Но лучше всячески воздерживаться и от суждений, чтоб не попасть в осуждение; т. е., не ходить около огня и сажи, чтоб не ожечься и не очерниться. Скорее переходить надо на осуждение и укорение себя» [20].

Например, свят. Афанасий Великий строго рекомендует судить (рассуждать) о том, кто достоин Святого Причащения, а кто нет: «Внемли же и ты, диакон; не давай недостойным порфиры пречистого Тела, чтобы не подпасть тебе ответственности, не по законам гражданским, но по Владычнему слову» [21].

По мысли Аввы Дорофея, следует разделять осуждение от злословия: «… ничто столько не прогневляет Бога, ничто так не обнажает человека (от благодати) и не приводит к погибели, как укорение, злословие и осуждение ближних. Иное дело злословить, а иное осуждать или уничижать. Злословить, значит сказать о ком-либо: такой-то солгал, или соблудил, или погневался, или другое что не доброе сделал. Вот такой позлословил брата, т. е. сказал страстно о его согрешении. А осуждать, значит сказать: такой-то лгун, блудник, гневлив. Вот такой осудил самое расположение души его, произнес приговор о всей жизни его, говоря, что он таков-то, и осудил его, как такого: а это тяжкое прегрешение. Фарисей, молясь и благодаря Бога за свои добродетели, не солгал, но говорил истину, и не за то был осужден: ибо мы должны благодарить Бога, когда сподобились сделать что-либо доброе, потому что Он помог и содействовал нам в этом. Не за это был он осужден; и не за то, что сказал: «несмь, якоже прочии человецы». Но когда, обратясь к мытарю, сказал: «или якоже сей мытарь»; тогда подвергся осуждению (сам за осуждение другого). Ибо он осудил самое лицо, самое расположение души его, всю жизнь его. Почему мытарь и вышел оправдан паче оного (Лк. 18,11)… Иногда мы не только осуждаем, но и уничижаем ближнего; ибо иное есть – осуждать, и иное уничижать. Уничижение есть то, когда человек не только осуждает, но и презирает другого, – гнушается им и отвращается от него, как от некоей мерзости: это хуже осуждения и гораздо пагубнее» [22].